История Эльмо и Майд
Гномы ковыляли с мотыгами, забавно переваливаясь на своих коротких ногах, свет факелов отдалялся все дальше и дальше. Ему не нужен был свет, ведь эльфы прекрасно видят в темноте, а тем более он, привыкший к горным глубинам.
Пещеры были хороши. При взгляде на такую красоту даже у него проснулась тяга к творчеству, ладони зудели знакомым жжением, и голова слегка кружилась от образов. Странно… Было время, когда он был уверен, что больше не сотворит ничего.
Майд… Короткое, простое и светлое имя. Она была рождена дарить радость и тепло, она любила всех и была прекрасной матерью. Воистину нет имени тому злодейству, что прервало ее жизнь.
– Зачем ты пригласил меня?
– Ты забавная.
– Ты красив. А я нет. Не причиняй мне боль.
– Не бойся, тебя никто не тронет. Смотри!
– Луннелл… Весь в росе…
– Я люблю этот цветок. Он похож на тебя – неброский, но милый.
– Несмешно.
– Я не шучу. Я пытаюсь сказать тебе что-нибудь приятное.
- Не обманывай.
– Я не обманываю. Мне хорошо с тобой.
– Я знаю твоих братьев…
– Их знают все.
– …И знаю, на что они способны. Ты не такой, но все же их крови.
– Я совсем не похож на своих братьев.
– Я тебе верю…
– Манвэ Великий! Что это?! >
– Тебе тоже нравятся луннилл. Я знаю.
– Они мне нравятся, но чтобы так! Ты сорвал всю поляну!
– Нет, не всю. Только половину.
– Как они пахнут…
– Они похожи на твои глаза.
– Неправда.
– Правда. Мне виднее.
– Тебе тепло?
– Да, не беспокойся.
– Я могу снять плащ.
– Я же сказала, не беспокойся.
– Красивое небо, правда?
– Правда. Я и не знала, что оно может быть таким темно-сиреневым.
– Ой, надо же…
– Что такое?
– Вон там, в низине.
– Что? Я не вижу.
– Погоди…
– Эльмо? Эльмо, что ты там нашел?
– Не поверишь! Сейчас принесу.
– Ой… Какой красивый…
– И пушистый!
– Эльмо… Мне так нравится!
– Майд… Я все ради тебя сделаю.
– Ну зачем ты так… зачем ты это сказал?
– Почему ты мне не веришь?
– А как же наша кровь?
– Мы одинаковы. Майд… Майд, не молчи.
– Ты… Ты мне… Мне хорошо.
– Стой! Сто-ой! Я больше не могу.
– Я и сам запыхался. Ну давай еще чуть-чуть, речка совсем рядом.
– Если ты очень хорошо попросишь.
– Прошу. Очень прошу. Посмотри на коня – он вовсе не прочь скакать дальше.
– Хорошо, уговорил.
– Майд! Быстрее!
– Сейчас!
– Видишь – мы почти добрались. Сюда. Еще. Налево! Осторожно, тут… Майд!!! Родная! Ты в порядке?
– Да… Кажется.
– Перевернись на спину.
– Я… почти…
– Как ты? Дай посмотрю… Здесь не больно?
– Это пустяк. Подумаешь, упала.
– А тут? Майд…
– Эльмо…
– Милая, как же я испугался.
– За меня? Ты и вправду… Ты такой красивый…
– Звездочка ты моя… Как холодны твои руки. Дай я их поцелую.
– Эльмо, я… ах!
– Любимая. Можно я… я осторожно.
– Я боюсь.
– Не надо. Все будет хорошо, родная.
–
Эльмо, любимый…
– Я женюсь на тебе.
– А твои братья? Они допустят такой брак?
– Они не смогут мне отказать. Я счастлив только с тобой, в твоих глазах мне открывается мир, и мое сердце будто расцветает. Мои дети будут похожи на тебя…
– Твои дети…
– Наши дети.
– Я всегда хотела детей. Эльмо, милый, я так счастлива.
– Это наше общее счастье, Луннелл. Можно я буду так тебя называть?
– Луннелл… Мне нравится.
– Послушай… Приложи руку.
– Это чудесно. Это и есть самый ценный подарок Единого – возможность дарить жизнь.
– Он уже большой. Скоро попросится на свет.
– Он?
– Мальчик, Эльмо. Я точно знаю. Мы назовем его Галадоном.
– Галадон. Он еще не появился, но имя у него уже есть!
– Я скоро стану матерью…
– Он занимает много места. Тебе тяжело?
– Самую малость. Но это приятная тяжесть.
– Я завидую тебе. Ты все время с нашим сыном.
– Скоро он родится, и ты сможешь забрать его у меня. Как ты думаешь, у него будут светлые волосы?
– Думаю, да. Как твои, похожие на песок.
– Нет, как твои, снежно-серебристые…
– Орофер! Не бегай все время кругами, ты надоедаешь маме.
– Пусть бегает, любимый. Где Галадон?
– Он опять взял коня и скачет вокруг озера. Любимое занятие в последнее время.
– Пусть скачет.
– Нет, это не дело, я ведь не вижу его. С тех пор, как Эльвэ уплыл, мне пришлось взять на себя часть его обязанностей, и я не знаю, что происходит в моем собственном доме.
– Эльмо!
– Это не упрек.
– Ты справишься. Ты всегда со всем справлялся.
– Мне это наскучило. Я рожден не управлять, а творить. Знаешь, какие камни я обнаружил у той горы? Словно закаменевший мед. Они так и просятся в статуи.
– А что ты хочешь изобразить?
– Когда я смотрю на материал, я понимаю, что можно из него сделать.
– И что же?
– Ящерицу.
– Что?
– Ты помнишь это маленькое создание на камне возле нашего тополя? Там, где мы… обычно… проводили время?
– Там, где мы любили друг друга? Помню. Она была такой маленькой, такой испуганной. У нее были забавные глаза.
– Я хочу сходить туда еще раз, посмотреть, вдруг она опять вылезет.
– Милый, с той поры прошло много времени. Ящерица умерла, скорее всего.
– Все равно, я хочу туда пойти. С тобой. На целый день.
– А как же дела?
– Один день можно обо всем забыть. Мы будем только вдвоем.
– Любимый…
– Иди ко мне.
– Не притворяйся, будто ничего не произошло. Эльвэ уже сказал тебе то, что завтра скажет всем.
– Амдир плачет. Успокой его.
– Ему не забота нужна, он голоден. Принеси его ко мне.
– Посмотри, у него ушко красное…
– Расчесал. Ничего страшного. Так что сказал тебе брат?
– Что мы должны идти.
– Но зачем? Разве нам плохо тут? Или та страна настолько прекрасна?
– Он не говорил много. Но… Луннелл, я клянусь, в нем что-то произошло, что-то чужое появилось в его глазах.
– Милый, но я не хочу уезжать.
– Я тоже. Я родился тут, тут моя родина, я знаю все окрестности и всех зверей.
– Ах…
– Что такое?
– Амдир сильно тянет грудь.
– Так проголодался?
– Он всегда так. Ничего, привыкну.
– Это уже наш третий сын. Может, хватит нам мальчиков?
– Это зависит от тебя. Постарайся…
– И ты выдержишь все, в четвертый раз?
– Милый, мне это только в радость.
– Теперь ты поняла?
– Да. Кажется, да. Если все, что он говорит, правда…
– У меня нет причины ему не верить.
– …Тогда мы должны идти. Там яркий свет, Эльмо. Я никогда не видела света, и не знаю, что это такое. Но если он есть, и если нас туда зовут сами боги, мы должны пойти.
– Раньше мы боялись их, а они оказались добры… Мне будет больно покидать эту землю.
– Мы сохраним ее вечно юной в наших воспоминаниях. И творениях. Ты высек ящерицу?
– Порода оказалась неустойчивой. Она рассыпалась. Но я, признаться, рад, потому что она мне не нравилась. Что-то я сделал не так.
– Орофер, возьми братика и беги к дяде.
– Надо помочь маме.
– Ступай, мне поможет Галадон. Луннелл, как ты?
– Нормально. Надо же – так глупо подвернуться. Я всегда была неуклюжей.
– Ты только что спасла нашего сына от гибели. Если бы ты упала на другой бок, ты придавила бы Амдира. Встать сможешь?
– Попробую. Галадон, помоги. О-ах! Не-ет… Не могу.
– Хорошо, я понесу тебя.
– Где Амдир?
– Я отправил его к брату. С ним все в порядке.
– Он не пострадал?
– Нет, любимая.
– А-а… Больно.
– Держись, все заживет.
– Папа! Папа, посмотри, какой красивый лес! Как он юн и свеж! Я хочу поселиться здесь.
– Орофер, ты так говорил каждый раз, когда мы останавливались.
– На этот раз я серьезно. Это место какое-то волшебное, оно говорит со мной. Каждая птица поет, каждое дерево приветствует меня… Я как будто оказался дома.
– Что ж, посмотрим, что ты скажешь дня через два, когда этот лес кончится.
– Эти горы… Они так высоки, что кажется своими пиками пронзают небо.
– Эльмо, я никогда не видела такой огромной реки.
– Папа, я же говорил тебе! Это не простое место. Давай останемся.
– Разве ты не хочешь идти дальше? Ты не хочешь увидеть те Древа, о которых часто рассказывает твой дядя?
– Хочу… Но… Глядя на этот лес…
– Галадон, осторожнее.
– Я смогу, папа, ничего.
– Майд? Ты как?
– Мне не стоило надевать эти сапоги, пальцы болят. Босыми ступнями я лучше чувствую землю.
– Не снимай их. Не хватало еще, чтобы ты босиком ходила по снегу и острым камням.
– Почему Орофер такой грустный?
– Он тоскует. Тот лес настолько ему полюбился, что наш сын был готов отправиться с Лэнвэ.
– А где Амдир?
– Там, впереди. Не волнуйся, за ним присмотрит старший брат.
– Эльмо, он так вырос… Сколько лет мы уже идем?
– Я не считал. И не думаю, что это нужно.
– Папа!
– Что такое?
– Папа, сзади! Мама!!!
– Что? Отойди быстрее! Майд!!! Маааааааааааааайд!!!
Он провел руками по толстому каменному отростку. Здесь будет колонна в виде раскидистого каштана с плодами. Она будет похожа на дерево, под которым они любили лежать в часы отдыха… А тут, рядом, гладкий камень… Сверху он высечет ящерицу с рубиновыми глазами. Она встретилась им, когда мир был полон их любовью. И пусть все на свете будут говорить, что узоры на стенах Тысячи Пещер будут напоминать Благую землю. Он-то точно знает, что все это росло у Куйвиэнэн.
