Старое и новое
Был вечер. В только что построенном доме пахло хвоей и опилками, в пустые оконные рамы проникала ночная зябкая мгла, и здесь было бы холодно, если бы в очаге не горели поленья. Грубый стол еще не успели отполировать, и сверху накинули толстую шерстяную ткань, чтобы, сидя за столом, можно было не опасаться поранить ладони. В дверь постучали, он, не глядя, откликнулся, продолжая размечать здешние карты. Старые карты и новые названия - иронично звучит.
Вошла девушка в длинном платье цвета болотной травы. Странно склонив голову на бок, она внимательно посмотрела на Трандуила, и стояла так несколько секунд, потом, будто бы вспомнив, зачем она здесь, протянула свиток, скрепленный веревкой. "Простая веревка, - подумал он. - Никак не отвыкну от роскоши палат и залов. Здесь нет ни драгоценных камней, ни золота, ни серебра, ни дорогих сургучей с печатью, ни атласных лент, скрепляющих послания… Только веревки, грубая шерсть, жир и воск. Ничего лишнего. Разве не этого я искал, разве не этого искали мы все? Когда же я привыкну?"
Развернув бумагу, он узнал знакомый почерк.
- Это от моего отца?
Девушка кивнула, по-прежнему не сводя с него глаз. Это было странно – обычно здешние жители избегали прямых взглядов, испытывая непривычное им беспокойство, и кто скажет, кто их тревожил больше – пришельцы, пережившие путь через огромные горы или они сами? Но его внимание привлекло вовсе не это, а то, что облик ее показался ему знакомым. На первый взгляд в девушке не было ничего необычного: простого покроя одежда, вышивка с лесными узорами на рукавах, на голове повязка – его отец назвал этот головной убор "финдиль". Финдиль представлял собой ленту или тесьму, или просто кусок холста, обхватывающий лоб и завязывающийся на затылке; их носили те, кому приходилось много ходить или много ездить, так волосы не лезли в глаза. Их народ никогда не носил такого, но Амдир сказал, что видел подобное у лаэгрим Оссирианда.
Она снова наклонилась в сторону, оперлась о притолоку… было в этом жесте что-то детское.
- Диста! Ты?
Вместо ответа она улыбнулась, вскинула правую руку к потолку, а левую положила на талию, словно собираясь в пляс, и топнула ножкой. Тут же зазвенели бубенчики. Он захохотал.
- Да, это точно ты, сомнений нет! Конечно, я должен был тебя узнать, но я помню тебя девчонкой, а ты теперь… - он сделал неопределенный жест рукой, - …девушка.
- Три года прошло, - улыбаясь, ответила она. Ее голос больше не звенел ручьями весеннего леса, но приобрел глубину и загадку вечерних туманов. На синдарине она говорила, как и все эльфы Великого Зеленолесья, с легким акцентом.
- Ты выучилась по-нашему?
- Мы все учимся. Те, кто живут рядом, должны говорить на общем языке.
- А ты живешь рядом?
- Да. Я вижу и слышу многое.
- И что же ты видишь и слышишь?
- Сам знаешь. Что вам рады. Что не рады. Что будут перемены. И что тебя называют тем именем, что я тебе дала.
- Красивое имя, - промолвил он. – Я даже рад, что никто из наших не понимает, что оно означает.
- Почему?
- Потому что мне бы не хотелось с ним расставаться.
- Так оно тебе нравится?
- Нравится, - улыбнулся он. – Сама знаешь. Странно, ты сказала, что живешь рядом, но я не видел тебя здесь ни разу… Веришь или нет, но мне хотелось тебя разыскать, чтобы отплатить тем же.
- Дать мне имя?
- Да. Я не великий мастер придумывать красивые прозвища, но имя перевести могу.
Она снова улыбнулась, отчего ее глаза превратились в узкие щелки.
- Попробуй. "Диста" означает "видящая".
- "Видящая"… Cano. Tira… Получается – Тирвэн.
Она поморщилась.
- Да, ты права, нужно что-то другое, - он положил подбородок на ладонь. – Перевод здесь не подходит, пойдем другим путем... Dis на нашем языке – "невеста". Лучше?
- Лучше, - равнодушно произнесла она. - Но мое имя означает другое.
- Диста, Дис-та, Ди-ста, - он смаковал два слога на кончике языка, пытаясь уцепить образ, - это шелест листьев, это звон колокольчиков, это тепло зимой… "та" означает "девушка", то же, что у нас "wen". А корень?
Какое же имя подойдет девушке из лесных эльфов, потомку тех, кто отказался переходить горы? Теперь они живут рядом с рекой, которую так полюбил Лэнвэ. Имя должно быть прозрачным, как речная вода, и мелодичным, как танцующая пена. Ossiriand. Sirion... река. Anduin. Lindi. Музыка. Колокольчики. Песни. Поющие… видящие. Та, кто видит. Та, кто танцует. Когда денвайт танцуют, то шорох их одежд звучит точь-в-точь как листья на ветру. Denwaith, синдарское название их младших братьев. Denwaith. Lenwe…
- Лисвэн, - слово, легкое, как утренняя роса, родилось само собой, сорвалось с языка и упорхнуло в тяжелый холодный воздух. Глаза Дисты округлились, рот полуоткрылся от удивления – она словно хотела что-то сказать, но не находила слов, и в конце концов рассмеялась задорно и громко, как смеются только в юности.
- Лис-вэн, Ли-свэн, - теперь пришла ее очередь растягивать звуки. Верхняя губа девушки смешно поджалась, отчего ее лицо снова стало детским, таким, каким он ее помнил. – Лисвэн. Мне нравится, - она сказала это так, будто приняла важное решение. – Я привыкну. Что оно означает на вашем языке?
Он покачал головой.
- Боюсь, что ничего.
Ответ заставил ее задуматься. Она опустила глаза, склонила темноволосую голову на тонкой шее, вызвав у Трандуила воспоминание о длинноногих молодых журавлях; да она и была журавлем, птицей, даже более того – птенцом, нескладным, неоперившемся, но уже умеющим летать.
- Может, так и проще, - произнесла она наконец.
Странный ответ.
- Проще? Кому? Отчего?
- Я так вижу, - непонятно объяснила Диста и добавила: - Мне пора. Меня ждет отец.
Видит? Видит, но что?
- Постой! – девушка, уже открывавшая дверь, обернулась. - А почему… "видящая"? Что ты видишь?
Кончики ее губ изогнулись в подобие улыбки, отстраненной и печальной. Девушка-загадка. Загадка из тех, что сродни бездне – страшно стоять рядом, страшно вглядываться, но так хочется узнать, что же там, на дне.
- Что
завтра к тебе придут, - ответила она. - Жди вестей с запада.