Право на выбор

Любовь – это великое благословение и великое проклятие, и трижды проклят будет тот, кто полюбит, и трижды благословлен…

Глава первая

Ей была суждена долгая жизнь. Все полуэльфы живут долго. Внешне она ничем не отличалась от человека. Да, она была высокая, выше, чем обычно бывают смертные девушки, но на этом ее сходство с дивным народом кончалось. Ее уши не были заостренными, и спала она как люди. Но сама она всегда знала о себе правду, с самого раннего детства она чувствовала свое отличие от других детей, а ее мать тихо, ласково и подробно объясняла ей, как пользоваться своими силами – как слушать реку, отвечать пению птиц, понимать деревья.

В том поселке, где они жили, люди относились к ней и ее матери дружелюбно, но не более. Люди радостно приветствовали мать и дочь, но не считали их своими. Они были для них чужими, пусть бесконечно светлыми и чудесными, но чужими, и сторонились их. По вечерам, когда небо окрашивалось в медь и на землю падала вечерняя прохлада, они с матерью иногда подолгу стояли в ближней роще, не говоря ни слова, лишь прислушиваясь к окружающему, отдавая свой свет природе и получая другой взамен, и их глаза светились благодарными слезами. Этого людям было не понять, и они лишь молча проходили мимо.

Она привыкла чувствовать вокруг себя отчуждение, и не злилась на них. Иногда ей было безумно жаль, что смертные не видят и не чувствуют того же, что и эльфы – ведь тогда можно было бы избежать многих проблем. Она не злилась на них, но всем сердцем рвалась туда, где ее примут, где ее голос вольется в хор таких же дивных голосов, и зазвучит музыка, которую любой музыкальный инструмент может только испортить.

Детство и юность прошли быстро и незаметно. А ее мать, отрекшись от бессмертия ради любимого, быстро угасала. Ей оказалась не по силам смертная участь со всеми ее тяготами и болезнями, и смотреть на свою родную мать, кашляющую от усталости и несущую непомерно тяжелый груз на плечах, иногда было очень тяжело. Однако Мэтувиэль никогда, никогда не жаловалась. Гордо и обреченно принимала она собственное несовершенство. А ведь когда-то она была настоящей эльфийкой, веселой, красивой, беззаботной и жизнерадостной. Говоря о своем прошлом, Мэтувиэль оживала и глаза горели необъяснимым пламенем – так, как наверное она смотрела когда-то. И лишь об ее отце мать никогда не рассказывала. Дочери оставалось лишь надеяться, что ее отец стоил таких жертв.

Когда ей исполнилось двадцать пять, ее мать умерла. Собственно, ее уже давно ничего не удерживало в этой жизни, кроме дочери, а та выросла и стала самостоятельной.

После похорон матери она собрала вещи и двинулась в путь. Она знала, куда идти. В Лихолесье.

Она шла, почти не задумываясь о дороге – местность она хорошо изучила по карте, да и сердце подсказывало путь. До Лихолесья, по ее подсчетам, оставалось еще дня два пути, когда она услышала шум. К ней явно приближалась группа всадников. Нет, приближалась – это она поспешила с определением, скорее мчалась во весь опор. Вскоре она увидела их – наездники на белых конях, и впереди, видимо, главный, повыше ростом и покрупнее, на серой в яблоках лошади. Вот с этой лошадью явно было что-то не так. Она сразу же уловила испуг и дрожь животного. Лошадь очевидно чем-то вспугнули, и теперь она неслась как бешеная, несмотря на все попытки всадника успокоить ее.

Полуэльфийка смело шагнула навстречу всадникам. Она должна успокоить лошадь, пока дело не приняло совсем плохой оборот. Она вытянула вперед руки, как бы создавая невидимую преграду, слегка выдохнула и сконцентрировалась.

Как и всегда при подобных действиях, она немного выпала из существующего мира и не могла сказать, сколько точно прошло времени, когда она наконец прервала контакт. Ее окружали удивленные лица… да, теперь она точно не ошибалась – это были эльфы. Тот, кого она приняла за главного, стоял рядом с уже смирной лошадью и пристально глядел на незнакомку.

– Много же усилий ты приложила, – сказал он и потрепал лошадь по холке, – что пришла в себя только сейчас. Я видел такой трюк только два раза в жизни, но так и не овладел этим приемом… хотя я могу многое другое.

Его речь, чистая и звонкая, добрая и суровая одновременно, показалась ей песней: ведь с ней говорили на синдарине! С ней еще никто, кроме матери, не разговаривал на этом чудном языке. Она почувствовала тепло и огромную благодарность, когда этот золотоволосый высокий эльф улыбнулся ей –- таким светом лучились его синие глаза! Она не могла не улыбнуться в ответ и подошла к лошади. Та сначала нервно вскинулась, топнула копытом, но потом радостно заржала и сама подставила голову, чтобы ее спасительница ее поласкала. Высокий эльф подивился этому.

– Вот тебе и второе чудо за день! – проговорил он изумленно, а окружающие весело рассмеялись. – До сих пор моя Лирода никого не подпускала к себе, кроме меня!

Помолчав, он добавил:

– Могу я все же узнать имя моей спасительницы?

– Можешь. Даэрбет.

– Та-ак, – протянул он и настороженно прищурил глаза. Видимо, это имя кое о чем ему говорило. – А не с юго-запада ли ты держишь путь? С селения Багрех?

– Да, оттуда, – отвечала она удивленно.

– И твоя мать, стало быть, Мэтувиэль?

О, проклятая эльфийская память! Воспоминания о матери сразу же нахлынули на нее, и в ее зеленых глазах засверкали слезы.

– Да, – подтвердила она глухо, – это правда. Была. Она умерла неделю назад.

Очевидно, эта новость поразила всех присутствующих, и позади послышалось печальное перешептывание.

– Мэтувиэль мертва… – произнес кто-то.

Синеглазый же ничего не сказал, то его прекрасное лицо опечалилось.

– Что ж, это должно было когда-то случиться, – произнес он наконец. – И куда же ты идешь сейчас?

– В Эрин Ласгален. Я хочу увидеться с королем Трандуилом и попросить его принять меня к себе. Моя мать была его подданной, и часто говорила мне, что он не откажет мне в этой милости.

– Нет, не откажет, – согласно кивнул ее собеседник. – Тем более после всего, что только что произошло.

Увидев ее непонимание, он пояснил:

– Твое желание исполнилось раньше, чем ты ожидала. Потому что я и есть Трандуил, король всего северного Лихолесья.

Она даже не знала, что сказать. Глазами, полными удивления и растерянности, глядела она на Трандуила. А тот подошел к ней поближе, положил руки на ее плечи и мягко, но повелительно произнес:

– Дочь Мэтувиэль будет принята как моя собственная. – Да, теперь Даэрбет явно видела в нем Владыку, когда он, повернувшись к остальным, скомандовал: – Эта девушка поедет с нами. Эйран, у тебя лошадь крепкая, возьмешь ее к себе. К вечеру мы доберемся.

Глава вторая

Как только они прибыли, Трандуил распорядился приготовить новые комнаты для новенькой. Даэрбет оглядывалась по сторонам, пытаясь привыкнуть к новому месту. С утра был туман, и вечером потемнело быстро, но даже в сумерках лес выглядел потрясающе. В нем повисла какая-то звенящая тишина – так всегда бывает перед наступлением осени, когда деревья будто замирают в легкой дремоте, чтобы скоро заснуть надолго. Сейчас лес замер, чтобы встряхнуться и последний раз ожить золотым листопадом, он был сонный, тихий и мирный, и всякий гуляющий под листвой начинающих желтеть листочков ощущал умиротворенное оцепенение.

Трандуил внимательно наблюдал за девушкой. Он хотел понять, чьей крови в ней больше. Все полуэльфы вынуждены выбирать в какой-то момент –- где, на какой стороне они останутся, а она еще не выбрала, и ее желание жить рядом с эльфами ничего не значило.

Внешность у нее была необычна. Черты лица… она была безусловно красива (хотя наверняка про это не знает, усмехнулся про себя Трандуил, ведь кому было ей об этом говорить?), пожалуй даже слишком красива для человека, но ее лицо не светилось спокойной мудростью и уверенностью, как это бывает у дивного народа, напротив, все в ней пробуждало какую-то скрытую тревогу. Почему – этого Трандуил пока сказать не мог. Уши обыкновенные, человеческие, любопытный и открытый взгляд… хм, глаза… что-то в них Трандуила смущало. Потом он понял – их цвет. Они были изумрудно-зеленые, такой цвет редко встречается даже у людей, не говоря уж об эльфах.

Вышла служанка и доложила, что новые комнаты готовы.

– Пойдем, – обратился король к Даэрбет, – я покажу тебе дорогу.

Пещерный замок показался ей огромным сложносплетенным лабиринтом коридоров и дверей. Они поднялись по двум лестницам, прошли три темных коридора, спустились на этаж вниз и оказались в ярко освещенной колоннаде. Даэрбет даже зажмурилась от слепящего белого света. Оказалось, что левая сторона помещения была полностью застеклена, и взглянув туда, Даэрбет обнаружила, что они находятся довольно высоко над землей – верхушки деревьев были видны внизу, и в коридор беспрепятственно проникал мутный свет угасающего заката. "Здесь, наверно, просто потрясающе красиво солнечным днем или вечером".

Трандуил, казалось, прочитал ее мысли.

–- Да, все приезжие поражаются этому помещению, – бросил он через плечо, не останавливаясь, хотя Даэрбет жутко хотелось остановиться и рассмотреть пейзаж. – Это наш Тронный зал.

Даэрбет мгновенно оторвала взгляд от окна и поискала внутри сам трон.

– То есть, конечно, настоящий тронный зал расположен чуть подальше, слева, в закрытом зале с колоннами, – Трандуил махнул рукой в том направлении, – так гномы строили… Но ведь эльфам больше по душе свет природы, тебе так не кажется? – золотистая прядь волос скрылась на очередной лестнице. – С удовольствием бы перетащил свое тронное кресло сюда, но проклятые гномы высекли его из стены. Так что приходится принимать официальные делегации там, но все наши праздники и частные приемы я организую в Тронном зале.

Даэрбет немного задержалась и кинула последний взгляд на окна.

– Не волнуйся, – ободряюще рассмеялся Владыка всего Северного Лихолесья, – еще успеешь налюбоваться! Ты вообще ко всему скоро привыкнешь, – добавил он посерьезнев, и в его синих глазах промелькнуло сочувствие. Отчего? Этого она сказать не могла.

Спустившись на пролетку вниз, они наконец оказались в длинном узком коридоре. Каменные стены и пол были полностью покрыты мягкими коврами цвета меда, изредка вышитыми кленовыми листьями. Послышались приглушенные голоса вдали, под ногами валялись обрывки каких-то бумаг и мелких предметов. Трандуил недовольно поморщился, когда увидел весь этот мусор, а Даэрбет даже обрадовалась: значит, ее поселят не как гостью, а со всеми остальными!

Король попросил ее подождать, а потом постучал в ближнюю дверь. Все двери, как ни странно, были деревянные, и почти сливались с цветом ковров, так что поверхностным взглядом было легко их не заметить. За дверью раздалось сперва недовольное восклицание, а потом гневная тирада по поводу того, что каждый эльф имеет право на уединение, и очень нетактично со стороны стучавшего нарушать это право!

– Келлодан! – повелительно выкрикнул Трандуил.

Послышалось торопливое отодвигание стула, потом дверь распахнулась.

– Ваше Величество, – испуганно вымолвил эльф. Он, как и его король, был блондином, но цвет глаз у него был скорее серый.

– Что за мусор в коридоре? – гневно вымолвил Трандуил, сдвинув брови. – Стоило мне не появиться одну неделю тут, как вы уже о порядке забыли?

– Мы… мы как раз собирались все убирать.

– Знаем мы ваше "как раз"! Чье дежурство на этой неделе?

– Леголаса.

Король промолчал и добавил более дружелюбным тоном:

– Это еще ни о чем не говорит. Раз его нет – значит, надо кому-то другому.

– Да-да, – поспешно согласился Келлодан, – я как раз собирался…

– Прекрати повторять "как раз"! – еще раз повысил голос Трандуил. – Быстро все убери.

– Но я ведь должен…

– Мне все равно, кто этим займется, – кажется, король начинал злиться, – но я сейчас покажу нашей новенькой ее комнату, и когда я выйду, то хочу, чтобы коридор был чист! Это понятно?

– Да, – отчеканил тот и куда-то побежал.

Трандуил, как ни в чем ни бывало, повернулся направо и зашагал дальше. Наконец они остановились перед одной дверью справа.

– Вот они, твои апартаменты, – весело подмигнув как мальчишка, как будто и не отчитывал только что своего подданного, проговорил он и открыл дверь. – Ключей, как видишь, мы тут не имеем, этот жилой корпус довольно глубоко ушел в пещеры, но тут уютно.

– А кто живет рядом со мной?

– Передовой.

– Это что такое?

– А, ну, – король снова рассмеялся, – я и забыл, что ты ничего не знаешь. Это Передовой Отряд. Сплошные молодые эльфы-ровесники. Вместе росли, вместе учились, вместе первое боевое крещение приняли… Золотая молодежь Лихолесья, так сказать.

Даэрбет огляделась вокруг. Комната выглядела довольно уютно. Стены и пол покрывали все те же ковры, в камине дружелюбно потрескивал огонь. Письменный стол со всеми принадлежностями, кровать, покрытая зеленым шелковым покрывалом…деревянный шкаф для одежды… Даэрбет вдруг вспомнила, что не взяла с собой почти ничего из платьев. Конечно, те наряды, что она носила в Багрехе, были весьма скромны, но все же не пристало девушке все время ходить в одном и том же.

И опять король будто прочитал ее мысли.

– Не волнуйся, я распоряжусь снять с тебя мерку, и тебе сошьют платья. Зеленые с серым, – прибавил он, хитро прищурившись, – не обессудь, но это наши цвета.

Даэрбет заверила, что очень любит эти цвета, особенно зеленый, но ей неудобно, что королю приходится так тратиться…

– Ерунда, – махнул он рукой, – чего-чего, а новые платья я могу себе позволить. И пожалуйста, не забывай, – внимательно посмотрел он на ее, – что ты теперь моя подданная. В этом есть свои преимущества, но есть и обязанности. Впрочем, ты и сама вскоре обо всем узнаешь.

Потом он выпрямился, вскинул подбородок, как тогда, когда назвал свое имя, и снова стал Владыкой всего Северного Лихолесья.

– Эрин Ласгален приветствует тебя, Даэрбет, дочь Элериона. Ты правильно сделала, что отправилась сюда.

Глава третья

Даэрбет глубоко вдохнула, и свежий ночной воздух наполнил пьянящей прохладой все ее существо. Выбраться из замка оказалось не так трудно, как она думала. Очевидно, что жилой корпус располагался очень далеко от того входа, около которого они остановились после длинной скачки, а сейчас она вышла через другой, выходивший прямо в лес. В этом месте лес слегка вырубили, и получилось некое подобие аллеи, по бокам которой неярко светились редкие фонари. Луна сверкала на очистившемся небе, и Даэрбет радостно подумала, что завтра будет ясный день.

Шлейф ее платья загадочно зашелестел над гравием аллеи, когда она решила немного прогуляться. Конечно, когда-нибудь она изучит все окружающие места, но сейчас ей все было в новинку. Она была так обрадована, что наконец-то будет жить среди эльфов, и ей льстило такое внимание к своей персоне со стороны короля. "Наверно, он и есть настоящий эльф," – размышляла она, – "такой мудрый, веселый, добрый… И в то же время строгий и повелительный…" Впрочем, эльфов она еще мало знала.

– Что за привидение расхаживает тут у нас в такой час? – раздался веселый голос за спиной.

Она обернулась. Светловолосый эльф задорно и хитро улыбался. Одет он был так же, как и все остальные обитатели Лихолесья – в зеленый с серым бархат. Но тут он придвинулся ближе, и Даэрбет заметила, как на его воротнике что-то блеснуло. Приглядевшись, она поняла, что не ошиблась – блестели несколько небольших алмазов на застежке его куртки. Странно, на Трандуиле она не заметила никаких украшений…

– Готов поклясться, во дворце я тебя раньше не видел, – склонив голову, продолжал незнакомец, – я тут почти всех знаю.

– Я прибыла только сегодня. Меня зовут Даэрбет.

– Ничего себе имечко! – присвистнул он. – "Великое слово"… Кто тебя так назвал?

– Моя мать. Она была родом отсюда. Ее звали Мэтувиэль, – на мгновение ее голос задрожал, когда она вспомнила о своей утрате.

Брови эльфа нахмурились.

– Да, я ее помню, – подтвердил он, – не так давно это было… Стало быть, ты ее дочь и наполовину смертная…

– Да, – кивнула она, – но я сама не знаю, смертна я или нет.

Он кивал, казалось даже не слушая.

– Мэтувиэль, Мэтувиэль… как же, как же… помню. Я до сих пор не понимаю, почему она решила покинуть Эрин Ласгален… Твой отец был мертв, когда ты еще не родилась. Ей ничего не стоило остаться здесь и вырастить тебя. Но нет, она ушла и отреклась от своего народа. Хотя, с другой стороны, теперь она сможет воссоединиться с любимым… Ой, – вдруг рассмеялся он, – я не представился. Я Линдир.

– Линдир, – задумчиво повторила она. Это имя показалось ей смутно знакомым. А, конечно, его упомянула служанка. – Так ты – здешний менестрель?

– Ну, можно сказать и так, – снова засмеялся эльф. – Я сочиняю и пою песни… понемногу, когда настроение есть. Лично я не нахожу в своем музицировании ничего особенного, но остальным нравится. – Даэрбет даже не заметила, что они прошли уже довольно далеко от места их встречи. – Хотя… я был бы рад, если бы я мог заниматься только этим.

– А что тебе мешает?

– Милая, – оборотил он к ней глаза, и в первый раз за все время их разговора она увидела боль и сожаление на его веселом лице, – в Лихолесье сейчас идет война. Ты здесь первый день, и вполне можешь подумать, что жизнь у нас течет размеренно и тихо, но это только видимость… в немалой степени созданная стараниями короля Трандуила. Там, на юге, – он кивнул головой в ту сторону, – на наш Лес опустилась Тень. Она лежит уже давно, и очень старается расширить свои владения, но я знаю, что Владыка скорее умрет, чем допустит это. И все мы здесь, – добавил он после некоторой паузы, – все мы здесь воины прежде всего. Но я и вправду менестрель, – снова повеселел он, – и, надо признать, в этом есть свои преимущества, –- он заговорщически придвинулся к ней поближе и указал на алмазную застежку. – Видишь? Такая во всем Лихолесье есть только у меня одного. Король Трандуил здорово не любит украшения, считает их глупым бахвальством, и подданным запретил их носить… А вот мне сделали исключение! Должен признаться, я люблю хорошо выглядеть, – снова захохотал он.

В нем чувствовалась живая, бьющая через край энергия и огромная жизнерадостность. Находясь с ним, просто невозможно было грустить, и Даэрбет с удовольствием присоединилась к его смеху.

– Так значит, он украшения не любит? – отсмеявшись, спросила она.

– Ненавидит просто! Помню, приехала к нам как-то делегация из Ривенделла, все такие чистенькие, хорошенькие, хорошо одетые, жемчужные нити в волосах – ох, чего Трандуилу стоило не морщиться при виде такого щегольства! – Даэрбет снова засмеялась. – Потому-то он и не любит бывать в Ривенделле, посылает Леголаса.

– Леголас – это, кажется, его сын?

– Он самый.

– Я слышала, его сейчас нет, где он?

Лицо Линдира покрыла тревога.

– Разве он не приехал с отцом?

– Нет, с ним было еще шестеро, но его сына с ними не было.

– Шестеро, – задумчиво повторил он, – три дня назад выехали пятнадцать… Значит, Трандуил решил оставить Леголаса еще раз все прочесать…

– А что случилось, откуда ехал Трандуил?

– Из той самой южной части. Недавно на тамошний патруль напали орки, очень большой отряд, и Трандуил послал разобраться. Вроде бы орков перебили, но потом опять поползли слухи… И король решил сам поехать проверить все. Но если он оставил Леголаса, значит, не считает, что там очень опасно. И все же я бы на его месте не оставлял своего сына в такой местности. Я был в южной части, там… – он передернул плечами и попытался подыскать подходящее определение, – … премерзко.

Так, разговаривая, они ходили туда-сюда по аллее. Линдир рассказывал ей последние новости и сплетни королевства, обильно приправляя их остротами, и Даэрбет не могла удержаться от смеха. Наконец начало холодать, она поежилась и посмотрела на вход.

– Да, ты права, – согласился он, взглянув туда же. – Ночи сейчас уже холодные. Пойдем. Где тебя поселили?

– Рядом с Передовым.

– О, – улыбнулся он, – значит, рядом со мной. Я ведь тоже из Передового.

– Трандуил назвал вас золотой молодежью Лихолесья.

– Правда? – хитро сощурился он. – Хм, при нас он употребляет совсем другие эпитеты нашему отряду. Стало быть, новенького иметь совсем неплохо – многое про себя узнаешь!

Сейчас, стоя в ярко освещенном коридоре первого этажа, она смогла рассмотреть его получше. Тонкие черты лица, белая матовая кожа, светло-русые волосы. У Трандуила они были намного красивей, и оттенком напоминали спелую рожь, а у Линдира – скорее туманный рассвет. Глаза (Линдир тоже был голубоглазый, но у Трандуила глаза были совсем синие, а у него – как прозрачный ручей в лесу) блестели живо и весело, и в глубине их плясали озорные огоньки. Сразу видно – мастер розыгрыша и любитель пошутить.

– Сейчас я тебя всем представлю, – продолжал он, поднимаясь по лестнице. – Ребята будут рады тебя увидеть, они здорово скучают.

Вскоре он познакомил ее со всеми. Как выяснилось, они имели обыкновение вечерами собираться вместе, и обычно в комнате Леголаса с Линдиром. Весть о том, что Леголас не приехал, уже облетела их: Келлодан, увидев Трандуила одного, понял, что их друг не приедет.

– Не волнуйся ты, – похлопав его по плечу, посоветовал Линдир, – раз Лис его оставил, значил, посчитал, что опасности нет.

– Так всегда кажется, – возразил Рэдар, – а потом бам! – и из-за куста целый отряд. С этими тварями никогда не знаешь…

Как ни странно, но новенькая их почти не интересовала. Приняли они ее дружелюбно, но не стали расспрашивать, ни откуда она, ни кто такая. Возможно, в данный момент их слишком занимала судьба принца, а возможно, они чутьем поняли, что Даэрбет рассказывать о своей жизни особенно не хочет. Поэтому она просто присела в уголке и с интересом прислушивалась к их разговору. Линдир тихонько подошел к ней.

– Правильно сделала, что не стала обращать на себя внимание, – шепнул он ей, – я думал, все будет в порядке, но, похоже, отсутствие Ласа растревожило их не на шутку. Не нравится это мне… ох, не нравится.

– Лас – это Леголас?

– Да, – усмехнулся он, – я так называю нашего принца, это еще одна моя привилегия, но не потому, что я менестрель, а потому, что я его лучший друг…

– А почему ты тревожишься? – не понимала она. – Ведь ты сам сказал, что все в порядке.

– Это я Келлодану сказал, чтобы не напугать его еще больше. Он ведь у нас тихоня, любит уединение и книги… Не хуже Ласа. Но вот мнительности ему не занимать, а это в данный момент плохое качество – напридумывает еще себе неизвестно что... Понимаешь в чем дело, – понизил он голос и огляделся по сторонам, – я только два раза видел Передовой вот таким растревоженным, и оба раза наши опасения подтверждались. Не стоит забывать, что мы все же эльфы… Хоть и лесные, нандоры, не чета Трандуилу, но все же эльфы… – Он говорил и что-то еще, постоянно вертя головой по сторонам и нервно теребя край скатерти, но она почти не слушала его бессвязные речи. Она читала его мысли – свободно, беспрепятственно. Так ей было намного легче разобраться в ситуации.

– Линдир! – вдруг раздался голос. – Хватит ублажать только нашу новоприбывшую леди, развлеки и нас!

– Ага, – со смехом подхватил Тамрос, – лютня давно уже пылится в углу.

– Ой, – поморщился Линдир, – вы же знаете, что я не люблю этот инструмент. Сколько раз я вам говорил – настоящий голос должен звучать хорошо без всякого сопровождения! Если хорошо поешь, то ничего и не нужно. Разве только еще одного хорошего певца.

– О, спой, Линдир, – вдруг ожила Даэрбет, – я так хочу послушать!

– Если леди просит, значит, надо исполнить ее пожелание, – тихо подал голос Келлодан. – Будь галантным кавалером!

– Хорошо, хорошо, – с притворным недовольством согласился он, – только я просто так, без всего.

И он запел. Вначале Даэрбет не поняла, что такого особенного было в его голосе – он был хорошо поставлен и обработан, но ничего интересного. А потом вдруг песня полилась по-другому, и Линдир взял совсем другие ноты, и совсем другой резонанс… Это была все та же песня, но одновременно и не та… Голос вибрировал, то опускаясь, то поднимаясь, часто и быстро меняясь… Он пел о расставании и воссоединении, о тоске и радости, о геройстве и предательстве. Эта песня была знакома Даэрбет, мать часто ее напевала. Пожалуй, Линдир был прав – под такой голос не нужно было инструментальное сопровождение. Все присутствующие замерли, растворяясь в звуках, уносясь мыслями далеко, в то самое прошлое, о событиях которого и пелось… И вдруг Передовой будто вздрогнул – что-то новое прозвучало в песне. Это запела Даэрбет. Эльфийское пение славилось своей чистотой и звонкостью, но ее голос не был похож ни на что ранее ими слышанное. Ее голос… удивительно бархатный и загадочный… был слишком низким для эльфийского голоса. Тем не менее, он поразительно совпал с голосом Линдира, и привнес совсем другие эмоции в песню – вместо положенной гордости за предков эльфы вдруг ясно почувствовали тоску и боль всех тех, чьей кровью была завоевана победа… Когда песня кончилась, все в изумлении уставились на новенькую.

– Линдир, – вымолвил наконец Адоир, – кажется, у тебя появился соперник…

– Простите, не удержалась, – смутилась она под их взглядами, – я просто очень люблю этот кусок…

– К чему извиняться, – раздался вдруг всем знакомый голос, – когда хорошо получилось? Спасибо… Пожалуй, я даже по-новому взглянул на содержание этого старого предания…

Это был король Трандуил.

– Думаю, что присутствующие со мной согласятся, – обвел он рукой весь Передовой, – что вы прекрасно спели дуэтом. Возможно, в скором будущем я попрошу вас спеть что-нибудь еще… А пока всем спать! Время уже позднее.

Как по команде, эльфы встали и вышли. Остался лишь Линдир – ведь это была его комната. Даэрбет тоже направилась к выходу, а когда оглянулась, то увидела, как король и Линдир о чем-то тихо и возбужденно беседуют. Лицо Линдира совершенно утратило выражение беззаботности и веселья, он выглядел встревоженным и озабоченным. Лица Трандуила она не видела, увидела лишь руку, которую он положил на плечо Линдира.

Потом она, осознав, что подглядывать нехорошо, быстро выскользнула из комнаты.

Глава четвертая

Проснулась она на следующий день, когда солнце уже высоко стояло в небе, и его лучи обласкивали теплом всю ее кровать. Кажется, она не ошиблась: день действительно будет ясным. Она соскочила с кровати и сладко потянулась. Спала она очень крепко, почти без снов, как когда-то давно, в детстве…

Когда она, одевшись и умывшись, сидела перед зеркалом и расчесывалась, в дверь постучали. Это был Линдир.

– Миледи уже встала? – наигранно высокопарно осведомился он. – Это здорово, а то мне пришлось бы тебя разбудить. Быстрее, пойдем в общую залу, а то они, чего доброго, начнут завтракать без нас, – весело подмигнув, сообщил он.

– А разве у вас едят все вместе? Я думала, такое только по праздникам… – сказала она, бросила на столик расческу и вышла вместе с Линдиром.

– О, это еще одна традиция, введенная Лисом. – Даэрбет уже слышала это прозвание короля, его вчера употреблял Линдир, ее собственная мать, бывало, иногда упоминала Трандуила под этим именем. – Он считает, что так укрепляются… как это… забыл. А, да – укрепляются доверительность и теплота в отношениях. Кажется, так это звучало, Тамрос? – обратился он к только что вышедшему из комнаты эльфу. Тот ответил только подавленным зевком.

– Не обращай на него внимания, – шепнул лихолесский менестрель Даэрбет, – наш храбрый Тамрос жуткий соня, для него вставать в такую рань – ежедневный подвиг. Просто выбора нет, приходится подчиняться.

Даэрбет подумала, что это было правдой – похоже, Трандуил здесь чувствовал себя полновластным хозяином, и никто не смел возражать или перечить ему, настолько огромно было влияние его авторитета.

Опять пришлось миновать несколько лестниц и коридоров (Даэрбет, кажется, уже начала понимать систему расположения помещений), и они вышли в просторную залу, где уже было накрыто на стол, и несколько эльфиек, а также эльфов из Передового суетились, расставляя тарелки и подбрасывая фрукты в вазы.

– У вас разве нет слуг? – удивилась она.

– Нет, у нас равноправие, так сказать. Все хозяйственные хлопоты мы несем по очереди.

Она вспомнила, как Трандуил спрашивал про дежурство на этаже, и поняла, что он имеет в виду. Через другой вход показалась группа эльфиек – кажется, они жили этажом ниже – и в одной из них Даэрбет узнала ту девушку, которую она вчера приняла за служанку. С удивлением узнала она, что та эльфийка была девушкой Келлодана. Он радостно подбежал к ней (куда только делась его вчерашняя стеснительность и робость?) и чмокнул ее в щеку.

– Слушай, – спросила она Линдира, когда они устраивались за столом, – а почему меня поселили к вам, не логичнее ли было меня к ним отправить?

– Ой, не надо. У них там совсем мало места, холодно и неуютно. Вообще-то они тоже должны жить вместе с нами, на одном этаже, только с правой стороны, но они не хотят, говорят, мы привыкли там и останемся там, – Линдир непонимающе пожал плечами. – Стесняются, наверно… а может, и впрямь привыкли… кто их разберет. Так что тебе повезло с жильем. Не волнуйся, никто в твою комнату врываться не будет и ничего не выкинет. Наш Передовой – народ веселый, но воспитанный и дисциплинированный.

Вскоре вошел и сам король. Вид у него был бледноватый и озабоченный, как будто ночью он почти не спал. Даэрбет очень хотелось проникнуть в его мысли, но она сомневалась, что такое можно проделывать с Владыкой.

– Слушай, а кто тебя так петь научил? – вдруг спросил Линдир. – Поверь, в музыке я кое-что понимаю, и поешь ты хорошо, но как-то не по-нашему… Вроде бы и слова те же, и тональность такая же, а все же что-то не то… Впрочем, это неважно, – сразу же поправился он, решив обойти эту скользкую тему.

Даэрбет думала, что съест она мало, но, к своему удивлению, позавтракала с большим аппетитом. Она уже собиралась вставать, как вдруг Келлодан, сидевший со своей девушкой почти напротив них, произнес:

– Линдир, я бы на твоем месте сводил Даэрбет в нашу оружейную палату… Ручаюсь, она из лука неплохо стреляет.

Даэрбет с удивлением посмотрела на эльфа. Линдир, подумав, кивнул и взял ее за руку.

– Келлодан, откуда ты это знаешь?!

– Нетрудно догадаться… Твоя мать считалась одним из лучших лучников Лихолесья, и наверняка она научила свою дочь обращаться с этим оружием, – пожал плечами Келлодан. – Что совсем неплохо, учитывая нашу нынешнюю ситуацию…

Линдир отвел ее в Оружейную и начал присматривать лук.

– Если ты стреляешь, то это здорово, хотя у нас тут все в основном лучники… Но лишняя помощь никогда не помешает. Вот неплохой экземпляр, – кинул он ей темно-коричневый лук.

Она поймала его и взвесила в руке, покрутила, потом, поморщившись, отрицательно покачала головой.

– Нет, слишком легкий. Я люблю чувствовать вес оружия, так им легче управлять.

– Ух мы какие разборчивые, – хмыкнул Линдир.

– А как же! Думаешь, если я дама, то мне нужно поблажки делать? Ну уж нет, – он скорчила забавную гримаску и капризно топнула ногой. – Давай сюда все!

– Ладно-ладно, сейчас что-нибудь подберем.

Даэрбет придирчиво осматривала каждое полотно и каждую стрелу, прежде чем выбрала боевой комплект.

– Должен признать, ты хорошо разбираешься в этом деле, – покачал головой эльф. – Я это вижу, хоть сам я стреляю не очень… Не чета Леголасу.

– Ну уж, не очень! – подмигнула она. – Готова спорить, что стреляешь ты так же прекрасно, как и поешь!

Она пробежала взглядом по стене. Здесь было просто хранилище боевой славы. Было новое оружие, незапятнанное и сверкающее, было и старое… Луки, стрелы, мечи, кинжалы, копья… Тут ее внимание привлекли два безумно красивых кинжала, висящие над щитом. Она подошла, чтобы получше их рассмотреть. Сделанные из очень блестящей, почти белой, стали, без всяких украшений, только с вырезанной надписью на синдарине, идущей по самому краю клинка, они были сработаны очень изящно и тонко. Это смертоносное и красивое оружие было, несомненно, сделано для женщины.

– Вот что я бы хотела взять из запасов, – повернувшись к Линдиру, сказала она. Оба клинка удивительно хорошо легли на ее тонкие руки.

– Боюсь, тебе это не позволят, – качая головой, произнес Линдир, – эти кинжалы…

– Эти кинжалы – очень хороший выбор, – раздался голос сзади залы. В дверях стоял король. – Думаю, тебе действительно следует их взять, Даэрбет.

– Но вы же никому их не давали, – изумился Линдир, – никому, насколько я себя помню!

– Я их никому не давал, потому что никто их не заслуживал, – отрезал Трандуил. – Не будь слепцом, Линдир – они ведь так и просятся к ней в руки!

Повернувшись к Даэрбет, он снял оба клинка со стены.

– У этих кинжалов есть одно интересное свойство, – промолвил он. – У них могут убираться лезвия.

Поднеся указательный палец к самому острию клинка, он слегка надавил вперед. Раздался глухой щелчок, и лезвия как не бывало. Теперь вместо оружия в руке Владыки лежало очень красивое женское украшение, изображающее дракона – выемки для пальцев оказались гривой, а конец рукоятки – хвостом. Эта вещь была сделана так искусно и оригинально, что Даэрбет сразу же захотелось надеть это шею.

– А вынимается это все, если нажать вот на эту впадинку… видишь? Такая тонкая полоска слева.

Даэрбет взяла кинжал и попробовала. Щелк – и она снова держала оружие, щелк – и украшение. Трандуил наблюдал за ней с какой-то странной улыбкой.

– Эти клинки были сделаны специально для моей жены. Береги их, – произнес он, кинул равнодушный взгляд на остальное оружие и вышел.

– По-моему, тебе только что сделали королевский подарок, – подытожил Линдир. – Ну что, пойдем посмотрим, как ты стреляешь?

Даэрбет с наслаждением вытянулась в пенистой ванне. Весь день она провела на учениях с Линдиром. Позже к ним присоединились несколько эльфов из Передового. Она пыталась привыкнуть к своему новому луку. После долгих часов Линдир наконец сделал вывод, что стреляет она неплохо, выше среднего, но особых успехов, похоже, в этой области ей не добиться. Кинжалы были совсем другое дело. Это была ее стихия. С ней устроили несколько тренировочных боев. Сначала эльфы ей заметно поддавались, но вскоре поняли, что ей это не требуется – со своими новыми клинками она была просто превосходна. Никто не спросил ее, откуда они взялись, только Келлодан попросил дать посмотреть, а потом почему-то бросил странный взгляд на Даэрбет.

Но теперь, вечером, тело ныло с непривычки, и она решила немного себя побаловать. Ванна была длинная, глубокая, в ней было так тепло и уютно… Ничего не хотелось делать.

Тут в дверь постучали.

– Кто там? – крикнула она.

– Это я, Келлодан, – произнес эльф и вошел. – Мне нужно поговорить с тобой… – Дверь в ванную была полуприкрыта, оттуда виднелся брошенный халат и полотенце.

– Извини, – смутился эльф, – я думал, ты свободна…

– Ничего-ничего, я все равно собиралась вылезать.

– Я зайду попозже, – смутившись окончательно, ретировался Келлодан.

Она тихо хихикнула. Похоже, эльфы действительно стеснительны и боязливы. Потянувшись в последний раз, она начала вылезать из этой соблазнительной пены. Встав на пол, она вытерлась, потом вынула заколку, собиравшую волосы на затылке, чтобы не намочить их. Потянулась за халатом… И чуть не вскрикнула: перед ней стоял король и протягивал его. Быстро накинув халат ей на плечи, он сделал два шага назад, в комнату. Даэрбет не знала куда деться от смущения – король видел ее обнаженной! А тот стоял, невозмутимо скрестив руки на груди.

– Прошу прощения, что напугал тебя, – промолвил он, выдержав паузу. – Просто я хотел попросить тебя кое о чем. Мой сын все еще не показывается… Меня это тревожит, – признался он, – очень тревожит. Я собираюсь послать за ним небольшую группу. И я бы хотел, чтобы ты отправилась вместе с ними.

– Я готова, – кивнула она, – но почему я?

– Там понадобится сильный голос, – непонятно объяснил он. – А Линдир на этот раз будет занят другим.

– Голос? – не поняла она. – Причем тут мой голос, как он может помочь?

– Видишь ли, – Трандуил задумчиво потер подбородок, – наши патрули переговариваются не совсем обычным способом. Мы поем определенные песни, когда хотим что-то передать нашим. Так мы убиваем сразу двух зайцев: патрульные точно знают, что это свои, а содержание песен передает им то, что мы хотим сказать. Там, где сейчас Леголас, переходная зона от Света к Тени… Вот где особенно нужно держать ухо востро! Поэтому я и ввел этот на первый взгляд странный обычай. А услышав вчера твое пение, я решил, что ты бы там помогла… Конечно, Линдир может, но он вряд ли станет дожидаться у переправы, скорее всего он помчится навстречу моему сыну…

Доводы были разумны. Она кивнула в знак согласия.

– Надо сказать, ты вчера очень хорошо пела, – он шагнул к ней поближе и положил руку ей на плечо, – твой голос удивительно… как это сказать… эмоциональный. – Его рука продвинулась выше, лаская шею и подбородок, осторожно, нежно. – Я думал, что знаю, о чем поется в той балладе, но ты показала эту легенду с какой-то новой для меня стороны…

Его пальцы был мягкими и добрыми, слова – красивыми и усыпляющими, а глаза, синие, огромные, были наполнены каким-то внутренним огнем. Они вдруг придвинулись ближе… еще ближе… И тут в комнату вошел Келлодан.

– Даэрбет, я… – начал он и осекся, застав такую двусмысленную сцену.

Все трое немного постояли в наступившей тишине, потом Трандуил невозмутимо пожелал всем спокойной ночи и вышел.

Поднимались они рано. Линдир растолкал крепко спящую Даэрбет, когда еще было темно.

– Поднимайся, – почти грубо бросил он ей и вышел стремительными шагами. Ей ничего не оставалось делать, кроме как последовать примеру.

Быстро одевшись и приведя себя в порядок, она пробежала по лестнице, проскочила Тронный Зал (немного задержавшись у окна, она определила, что сегодня день опять будет пасмурный), прошла несколько коридоров и наконец вышла из центрального входа. Пятеро эльфов из Передового, а с ними и Линдир, держали под уздцы десять коней, среди который Даэрбет узнала и Лироду. С радостным криком подбежав к ней, она погладила свою недавнюю знакомую по холке, и та радостно заржала. При виде такого чуда Тамрос даже перестал зевать.

– Ничего себе, – удивленно вымолвил он, – самая дикая лошадь Лихолесья, до сих пор подчинявшаяся лишь Лису, радостно ржет при виде девушки и дает себя погладить!

– Просто я ее спасла, – объяснила Даэрбет, – она мне признательна.

Леголас возвращался домой. Точнее, спасался бегством. Эру, орков было неимоверно много, когда они напоролись на засаду. Они потеряли четверо своих… Это надо же, – мысленно передернулся Леголас, – эльфы, высшие создания, должны бежать и спасаться от самых мерзких существ на земле.

Лошади шли тихо, повинуясь малейшему желанию их хозяев. Эльфы прислушивались к голосу Леса – он должен был предупредить их об опасности. Леголас не обманывал себя. Погоня была близко, просто орки растерялись на незнакомой местности, это долго не продлится.

Какой-то шум слева. Леголас вскинул глаза – нет, природа спокойна. Дубы и тополи все так же размеренно кивали своими пожелтевшими листьями, белки и редкие птицы все так же сновали туда-сюда. Значит, не враг, значит, кто-то свой.

Топот копыт. Всадник. Принц и его спутники выжидающе смотрели в ту сторону. У Леголаса вдруг сильно забилось сердце, как всегда бывало, когда ему предстояло увидеть друга. Точно! Чутье не подвело – Линдир!!!

– Леголас! – почти просиял тот, увидев лучшего друга. – Я все-таки тебя нашел. Мы тут все уже почти полдня вас ищем, но нашел вас я! Надо отдать тебе должное – со следа ты хорошо сбиваешь, тут не то что орки, даже мы запутались…

– Пришлось, – вздохнул Леголас. На душе заметно полегчало, впервые за эти тревожные три дня. Опасность все еще оставалась, но теперь пришла подмога.

– Все, хватит разговаривать, быстрее в путь. Прыгать от радости будем потом, в тепле и безопасности, – Линдир повернул свою лошадь. – На переправе нас ждет Даэрбет.

– Кто?! – в один голос воскликнули Леголас и его спутники.

– А, ну да. Вы же ее не знаете, – махнул рукой Линдир, – ничего, успеете еще познакомиться, а сейчас некогда.

Они выехали на небольшую поляну, за которой виднелся сосновый бор, покрытый густым клочьями молочного тумана.

– Налево, севернее, – направлял Линдир и поехал прямо в самую гущу. Задача была не из легких – на пути вставали дикий шиповник и молодая вишня. Они в буквальном смысле слова продирались сквозь живой щит.

Тем временем небо слегка просветлело – наконец подул ветер и немного разогнал облака. Все же ясного солнца не было, и лес покрывало бледно-желтое сияние.

Мелкие кустарники остались позади, теперь они ехали между сосен, и поступь коней отдавалась странным и забавным шуршанием сухого ельника и шишек. Вдруг дорога пошла в гору, и очень круто. Какое-то время Линдир, ехавший впереди, направлял своего коня по только ему одному видимому пути, но потом все же остановился и спешился. Его примеру последовали и остальные – неудобно лошади идти по такому крутому склону, да еще и с наездником.

Внезапно мимо них, наискосок, промчался заяц, а белка быстро спустилась на землю и побежала к самой дальней сосне – это были очевидные признаки тревоги. Эльфы застыли, прислушиваясь – да, так и есть, лес бил тревогу. Опасность приближалась.

– Быстрее! – скомандовал Линдир. – Теперь уже близко.

Действительно, сосновый бор кончился сразу после подъема наверх, а снизу открывался удивительный пейзаж. Черный Ручей в этих местах заметно обмелел и разлился по окрестностям, так что могло показаться, что это не речка, а несколько небольших прудов. Низина поросла болотной травой и даже кое-где камышами. На берегу одного такого "пруда" стояла какая-то женщина, державшая под уздцы серого коня.

Леголас присмотрелся получше. "Или это Лирода, или у меня сны наяву," – решил он. "Но это не может быть Лирода, она никого, кроме отца, к себе не подпускает!" Однако, это была именно она.

Спустившись по откосу, вся компания вскоре поравнялась с Даэрбет. Линдир вкратце обрисовал ситуацию – за ними погоня, причем серьезная. Нужно разделиться. Одна группа поедет с ним к южной заставе, а одна – с Даэрбет, к западной.

– Ты ведь знаешь, что нужно петь, так? – спросил Линдир.

– Помню, не беспокойся, – ободряюще улыбнулась полуэльфийка.

Леголас с изумлением рассматривал эту девушку. В ней явно текла кровь его народа, но она сильно отличалась от всех остальных. Ее голос, низкий, тягучий, ласковый, в сочетании с ее красивыми, но слегка неправильными чертами лица, произвел на него огромное впечатление. "Эру, как она дивно хороша," – подумал он про себя. Тем временем они разбились на группы, и Леголас, естественно, поехал с Линдиром, хоть и очень хотел остаться и получше рассмотреть свою новую знакомую.

Даэрбет вскочила на Лироду и направилась к западному посту. Чтобы их признали и помогли перебраться, нужно было спеть один плач… Даэрбет его знала, хотя нельзя сказать, чтобы ей нравилось его петь. Ничего, тут ведь совсем не музыка главное… Наверно, так и должно быть, вдруг подумалось ей – музыка говорит за нас, музыка нас спасает… Нас? Она подумала –- нас? Неужели она причислила себя к эльфам? Хотя почему нет…

А вот и река. Черный Ручей здесь тек как обычно, стремительно и широко. Лошади тут не переберутся, только через мост. А он завален. Его надо открыть. Она спешилась и начала петь.

Эльфы замерли при этих звуках, настолько они были необычны и глубоки по эмоциям. Она не просто пела – она действительно плакала, и вдруг они в самом деле почувствовали тоску и отчаяние женщины, потерявшей своего любимого… Вот она плачет, склонясь к его телу, вот кричит от боли, вот наступает дикое и холодное отчаяние и бессилие…Они уже даже не замечали, что на другом берегу ту песню подхватили и разбирали мост, все их внимание было переключено на Даэрбет… Когда наконец песня кончилась, они растерянно озирались по сторонам, как будто не понимая, где они.

Наконец мост был расчищен, и они беспрепятственно проникли в свой родной Эрин Ласгален.

Вернуться на главную