Долгая Дорога На Запад 2 - альтернатива :)

Идеи принадлежат Д.Р.Р. Толкину и Рохирримке.

За адмантин отдельное спасибо Кассандре Клэр.

За консультации боевых сцен и вдохновение во всем - спасибо Кирну.

За вдохновение в некоторых сценах - В.С. Высоцкому (Баллады из "Стрел Робин Гуда") и Алише Чиной.

За справедливую критику и редакцию - благодарю Liana

Остальное - только мое воображение, любовь к Леголасу и Кирну, и желание продолжить интересную историю.

 

Пролог

Берег скрылся вдали. Леголас больше не оборачивался, он изо всех сил вглядывался вперед, туда, где небо плавно переходило в море... Митрандир давно молчал, тоже не отрывая взгляд от горизонта, будто сейчас уже был неважен курс – лишь бы плыть туда, к линии, на которой сходятся небо и море. Эльф напрягал свое острое зрение, пытаясь рассмотреть – когда же появится Преграда. Он уже потерял все тренированное эльфийское терпение, когда, наконец, из ниоткуда, со всех сторон, начал наползать плотный молочно-белый туман без запаха. Что-то предостерегающе крикнул Митрандир, Леголас не смог разобрать, что именно. Уже поднялись – все выше, выше, - знакомые круговые волны, уже пропали все звуки, уже вспыхнул ослепительный свет во все небо, само пространство, казалось, стремилось завязаться узлом, смяв лодку вместе с ее пассажирами...

На этот раз то ли Буря уже угасала, поэтому сила ее была заметно меньше предыдущей, то ли сказалось присутствие Митрандира, то ли Леголас был уже готов к происходящему, но сознания он не терял. Постепенно карусель пространства остановилась, море успокоилось, туман рассеялся, и над эльфийской ладьей замерцало сотнями бриллиантовых звезд бархатное ночное небо. В нескольких лигах по левому борту мигал, ярче всех звезд на небе, одинокий маяк. Земля... Что это за земля? Что ждет зеленолесского эльфа на ее берегах? Жив ли еще его друг, ради спасения которого он затеял это рискованное путешествие? Леголас коротко вздохнул. Ответы на все эти вопросы лежали там, за маяком...

Лодка мягко ткнулась носом в песчаный берег. Митрандир легко спрыгнул на землю, предоставив Леголасу в одиночку вытаскивать лодку. Она послушно выскользнула на мокрый песок, повинуясь сильным рукам – эльфийские материалы были так легки, что лодку мог приподнять и ребенок. Самый тяжелый был парус…

- Слишком тихо… - обеспокоенно заметил Леголас.

- Здесь, на побережье, всегда тихо. Некому шуметь… - маг стоял неподвижно, с сосредоточенным лицом оглядывая окрестности. Наконец, лицо его расслабилось, и он кивнул. – Все в порядке. Никого.

Леголас остановился рядом с Митрандиром, настороженно вдыхая воздух чужого мира. Надо было решаться и идти туда, где его ждала неизвестность. Он надеялся, что, кроме нее, где-то там его ждет и Гимли тоже... Он глубоко вздохнул.
Маг повернулся к Леголасу и неожиданно мелодично что-то пропел. То есть, это была речь, но звучала она, как музыка. Эльф зачарованно прикрыл глаза. Митрандир улыбнулся.

- Так говорят местные жители. Думаю, тебе стоит освоить их язык раньше, чем вы встретитесь.

- Но это ведь совсем чужой язык? Сколько времени мне может понадобиться на его изучение – неделя, три, месяц? – Леголас был потрясен и околдован красотой чужой речи, но свои возможности оценивал трезво.

Маг усмехнулся, поднял руку и коснулся лба принца указательным пальцем, одновременно подняв к небу посох. Кроткая вспышка алого света полыхнула перед глазами эльфа, и он некоторое время ничего не видел, зато услышал певучий голос Митрандира, который озабоченно спрашивал – все ли в порядке.

- Да, да, сейчас… - Леголас произнес эти простые слова и поразился, как они необычно прозвучали.

- Ну, и вот, - добродушно проворчал маг, - а ты – недели, месяцы…

- Я говорю на их языке? – пораженно переспросил Леголас, хотя и так уже все понял.

- Если немного напряжешься, научишься говорить попеременно на всех известных тебе языках, включая этот, и отличать его от синдарина, например, или от вестрона – последнее сложнее. Для тебя сейчас этот новый язык стал эквивалентом Всеобщего языка, на нем ты сможешь общаться со всеми существами в этом мире…

Митрандир положил руку эльфу на плечо, и хотел что-то добавить, но тут, внезапно, лицо мага застыло на мгновение, глаза закрылись, он напрягся, словно прислушиваясь к чему-то.

- Что-то случилось? – предчувствуя неизбежное, спросил Леголас.

- Мне надо уходить, - открыл глаза Митрандир. – Я должен быть в другом месте...

Леголас отвернулся. Он, почему-то, ожидал подобного, но не так сразу. Слишком все быстро... Только недавно он плыл на корабле вместе с Гимли в Благословенный край, потом его занесло в мир, совершенно чужой и незнакомый. Там он нашел людей, ставших ему родными и близкими, женщину, которую почти уже стал считать матерью, сражался со сворой бандитов, защищая своих друзей... Не успел он насладиться победой, как появился Митрандир, принеся с собой радость от встречи и надежду на то, что он, все же, доберется до Валинора. Не успел толком обрадоваться встрече и испытать боль разлуки с друзьями, как узнал о беде с Гимли. И вот он здесь, в новом враждебном мире, где его подстерегает опасность стать жертвой странной и непонятной охоты на существ, подобных ему… Справится ли он в одиночку? Эльф тряхнул головой, прогоняя тоскливые мысли. И не через такое проходил, переживу и это.

Маг сжал его плечо.

- Я не хочу оставлять тебя одного, Леголас. Может, уйдем вместе? Это безнадежное дело. Ты погибнешь здесь, как Гимли.

Эльф отстранился. Суровая складка легла меж его бровей.

- Он жив. Он жив, и я найду его. Иди туда, где ты нужнее. Я справлюсь…

Митрандир неожиданно улыбнулся.

- Ты такой, какой есть, принц. Наверное, ты именно тот, кто сможет выжить в этом мире. Я вернусь за тобой сразу, как только смогу.

Думаю, к тому времени ты уже решишь все проблемы с возвращением. - Лицо мага омрачилось. - Поверь, я хотел бы, чтобы ты был прав, но еще больше я хочу, чтобы ты был жив. Береги себя, и старайся не бросаться, очертя голову, в любую опасность. Ты слишком очеловечился за последнюю сотню лет, Леголас, растерял всю мудрость, рассудительность и выдержку. Постарайся вспомнить о том, что ты - эльф. И не дай Эру тебе забыть об этом здесь... Остерегайся синеглазых магов, они твои враги в этом мире. - Митрандир отпустил плечо эльфа и отступил назад, к лодке. - До свидания, Леголас. Надеюсь, что - до свидания.

Эльф склонил голову, молчаливо прощаясь - горло неожиданно сдавило так, что ни слова произнести не удавалось. Когда он поднял глаза, лодки на берегу уже не было.
 

Жаль, что Митрандир не успел ничего рассказать об этом мире. Разве что обнадежил, что здесь идет охота на таких, как Леголас и Гимли, и упомянул о загадочных синеглазых магах. И за то большое спасибо… Как бы только эти маги не нашли его раньше, чем он поймет, что это они и есть.

Леголас шел по направлению к маяку, надеясь, что сможет что-либо прояснить раньше, чем придется сражаться. Идти по песку было не так уж легко, даже для эльфа. Хорошо, еще в лодке он успел переодеться и переобуться. Обувь легкая и мягкая, не то, что тяжелые ботинки из мира Лэймара. Спасибо Митрандиру, теперь на нем одежда, принадлежащая, по словам мага, этому миру. Возможно, эта простенькая маскировка сработает, хотя бы на первое время. Леголас распустил длинные густые волосы, чтобы они скрыли остроконечные эльфийские уши, и теперь раздумывал над тем, какую легенду выдать первому встречному, которого он надеялся найти на маяке. Звезды на чужом небе бледнели и гасли одна за другой, небо за морским горизонтом начинало розоветь, высокая башня маяка приближалась, а никаких хороших и даже не очень хороших идей в голову не приходило. Леголас мысленно махнул рукой. Попробую ту же историю, что и в прошлый раз, подумал он. Попал в шторм, пережил кораблекрушение, потерял сознание, вынесло на берег, очнулся и… И ничего не помню. При условии, что ты ничего не знаешь о мире, в котором оказался, лучшее, что можно придумать - потеря памяти.

Глуповато, но придраться сразу - тяжело. Все равно, надо действовать, ведь уходящее время - главный враг на сегодняшний момент. Враг его и Гимли…

Глава 1

Огромные адмантиновые рудники - главное достояние Лиэлдора. Рудники опоясывают страну магов непрерывной цепью, служа естественным препятствием для врагов извне. Непроходимые скалистые горы для обычной армии, и непробиваемая адмантиновая защита для армии магической.

Адмантин - необыкновенно прочный и твердый минерал небесно-голубого цвета, который известен лишь в нескольких мирах. Главное свойство адмантина - устойчивость к магии. Ни одно заклинание не подействует на человека, в руках которого находится хоть крошечный кусочек этого минерала, а если маг знает специальное заклинание, он может сам усилить действие своего амулета, образовав защитное поле вокруг себя диаметром до нескольких шагов – величина поля зависит от мощи мага. Поэтому все маги Лиэлдора носят на груди адмантиновые амулеты, которые защищают их от магических козней собратьев. Поэтому здесь так редки магические войны. Поэтому здесь идет охота на тех, кому не нужна магия, чтобы сражаться. Поэтому адмантин доступен только магам и их верным слугам - чтобы лишить защиты приговоренных к уничтожению. Поэтому те, кто добывает адмантин в рудниках, покидают их только мертвыми.

Гимли родился, вырос и большую часть жизни прожил под землей. Он любил пещеры с высокими каменными сводами, любил воздух подземелий, отдающий чуть влажным запахом каменной крошки, любил растущие из земли сталагмиты, как эльфы любят цветы, растущие на полянах… Но те пещеры, где он находился последние пару месяцев, пробуждали совсем иные эмоции. Мрачные сырые норы вызывали даже у него, гнома, приступы клаустрофобии. Просвечивающий сквозь черный камень ясный небесный свет адмантина вызывал острую тоску по голубому небу. Гимли сам себе поражался - да никогда в жизни не тосковал он по поверхности, по небу и солнцу, по зелени лесов… Наверное, тоска по всему этому в крови у любого живого существа, рожденного в мире Эру.

Хотя, конечно, дело не в крови. Даже в самой глубокой пещере родных гор у Гимли был выбор - работать в подземелье или выбраться на поверхность, любоваться ночными звездами или обтесывать очередную колонну праздничной залы на глубине нескольких миль под землей… Сейчас выбора не было. И тоска эта - не по природе на поверхности, а по свободе, по друзьям, по самой жизни. Ибо здесь, в адмантиновом руднике, жизни не было. Не было даже надежды на жизнь. Была только смерть за спиной, грозящая в любую минуту опустить свою косу на голову незадачливого гнома…
 

Когда Буря настигла их корабль, Гимли старался держаться рядом с Леголасом. Не то, чтобы он не умел плавать - просто как-то не хотелось оказаться в открытом море в гордом одиночестве. Но в какой-то момент он перестал чувствовать руки эльфа на своих плечах, вспыхнул ослепительный белый свет, и тут же все померкло. Очнулся Гимли на мокром песке незнакомого берега, и, не успел придти в себя, как со стороны мерцающего вдали маяка налетели темные всадники в плащах ("Назгулы!" - пронеслось в затуманенном мозгу Гимли), которые не стали ничего объяснять, а просто огрели полуживого гнома по голове, и во второй раз он очнулся уже здесь, в каменоломнях. (Стоит заметить, что Леголасу в данном случае повезло несравненно больше - рейды всадников по побережью были довольно регулярными и не такими уж редкими. То, что во время пребывания эльфа на пустынном берегу всадники не показались, - чистой воды случайность).

Поначалу гном долго не мог понять, чего от него хотят, хотя враждебность и презрение надсмотрщиков в черных плащах он почувствовал с первой же минуты. Когда его выволокли из пещеры, где он просидел несколько часов (природное чувство времени еще не покинуло Гимли, и он мог точно определить, сколько времени прошло с тех пор, как он пришел в себя), он попытался выяснить, что происходит, но на его вопросы, задаваемые на всех известных ему языках, никто не отвечал. А отрывистые реплики, которыми темные люди обменивались между собой, ввергли Гимли в первый приступ тоски. Он не понимал ни единого слова…

Когда до тюремщиков дошло, что он их не понимает, а они не понимают его, обращение с гномом вообще перешло все дозволенные рамки. Если бы Гимли хоть раз присутствовал на невольничьих рынках прошлого Земли, он бы сразу узнал разыгравшуюся сцену. Но он не бывал на Земле, и поэтому ни с чем не сравнивал свое положение. Ему было не до этого. Когда он вполне естественно попытался возмутиться и оказать сопротивление бесцеремонным рукам, ощупывавшим его мускулы, он впервые познакомился с фирменными ударами тюремной плетью. Так как плеть взбесила гордого гнома еще больше, то процесс знакомства с надсмотрщиками закончился для него более, чем печально.

Когда Гимли снова пришел в чувство, он обнаружил себя на куче тряпья в углу мрачной камеры, освещенной лишь призрачным голубоватым светом, идущим от вкраплений странного светящегося камня в монолите стен. Кроме него, в камере находилось еще трое: двое из них сидели на полу в противоположном от Гимли углу, и их внешность тяжело было определить из-за того же света, один из источников которого был расположен прямо у них за спинами. Зато третьего собрата по несчастью гном разглядел очень хорошо, потому что тот сидел совсем рядом. Гимли чуть не вскрикнул от радости, встретившись глазами с чужаком. Юноша, сидевший рядом, был тонким и хрупким на первый взгляд, чуть раскосые светло-серые глаза смотрели внимательно и печально, длинные спутанные иссиня черные волосы, перетянутые грязной матерчатой лентой поперек лба, тяжело лежали на узких плечах.

- Эльф! - выдохнул Гимли с надеждой. - Ты - эльф!

Юноша нахмурился и мелодичным голосом произнес несколько слов с вопросительной интонацией. Гном с трудом сдержался, чтобы не завыть, как варг, от разочарования - он не понял ни слова. Он закусил губу и отвернулся к стене, чтобы "эльф" не увидел отчаяния на его лице. Но тот, видимо, все понял. Он осторожно коснулся плеча Гимли и заговорил успокаивающим голосом, звучавшим, как песня… Горе и паника постепенно отступили перед магией этого голоса, и гном незаметно провалился в сон, полный мрака и тоски.
Разбудили его резкие окрики и щелканье плетей по камню. Пока по камню… Грубые руки схватили гнома за плечи и резко поставили на ноги, он еле успел открыть глаза. Всех четверых пленников выгнали из камеры. Снаружи все в том же тусклом свете голубого камня, разбавленного оранжевым светом редких факелов, толпилось несколько десятков таких же грязных, как трое его новых знакомых, существ. Часть из них были людьми, в основном - молодые, или бывшие таковыми еще недавно, мужчины (ни одной женщины Гимли не заметил), несколько тонких высоких "эльфов", отдаленно похожие на гномов тощие карлики и большая группа гоблинов (или похожих на них созданий). На руках и ногах у всех надеты цепи, не дающие ни бежать, ни свободно владеть руками. Пока гном осматривался, на него и его товарищей тоже быстро надели кандалы, и раздались новые команды. Гном здраво рассудил, что сейчас, когда он так слаб, а на ногах и руках - цепи, будет глупо снова напрашиваться на побои. Он последовал за "эльфом" и двумя другими своими сокамерниками к общей толпе. Пока собирали остальных пленников, у него было время рассмотреть этих двоих.

Первый был человеком. Заросший черной лохматой бородой, фигурой напоминающий небольшого лесного медведя, он выглядел очень усталым и ко всему безразличным. Потухший взгляд почти бесцветных глаз равнодушно скользнул по гному и ушел в сторону. Второй оказался высоким и мощным зеленокожим орком. Только так Гимли смог назвать этого монстра. Он уже понял, что любое совпадение с его родным Средиземьем случайно и ничего не значит, но желание обозначать вещи знакомыми именами было вполне оправданным - местных названий Гимли не знал, и боялся никогда не узнать…Орк, как оказалось, тоже внимательно наблюдал за гномом удивительными глазами цвета расплавленного золота. Заметив, что Гимли обратил на него внимание, орк неожиданно подмигнул левым глазом и быстро улыбнулся. Этот зверский оскал, несомненно, был дружелюбной улыбкой - почему-то Гимли воспринял этот жест именно так, несмотря на жутковатые клыки и угрожающие когтистые лапы-руки. На этих лапах цепи были в два раза толще тех, что охватывали руки Гимли. Орка боялись даже тюремщики, внезапно понял гном. И, хотя все его существо восставало против мысли о возможном сотрудничестве с грязным орком, он подумал, что улыбка этого монстра может оказаться хорошим знаком.

Тут его размышления были грубо прерваны криками надсмотрщиков, и всех заключенных погнали в глубину пещер. Так Гимли впервые увидел адмантиновые рудники изнутри. С полученной для работы киркой он расставался теперь только на время сна и короткого перерыва на принятие пищи. Обедом это назвать было тяжело…

В первый же вечер (так как в пещерах трудно было определить время суток, Гимли решил ориентироваться на начало "рабочего дня" и его окончание, как на утро и вечер), его ждал сюрприз. Когда усталые пленники остались одни в камере, и двери с лязгом захлопнулись, гном в сердцах выругался на родном гномьем языке, помянув всех ближайших родственников темных надсмотрщиков в таких противоестественных сочетаниях, что самому стало смешно. Потом тяжело вздохнул, повернулся к своим товарищам по несчастью и, ни к кому не обращаясь, спросил на вестроне:

- Ну, и что мне теперь делать?

- Если ты, уважаемый гном, больше ничего не хочешь сказать о наших хозяевах и их родителях, то можно попытаться рассказать что-нибудь о себе и послушать, что расскажут другие, - весело ответил ему глубокий хрипловатый голос.

Гимли набрал в грудь воздуха, чтобы сообщить свой взгляд на подобное дурацкое предложение, но тут до него дошло, что ему ОТВЕТИЛИ. На том же вестроне. От неожиданности гном отшатнулся назад, зацепился ногой за каменный выступ на полу и живописно растянулся во весь рост, крепко приложившись затылком. Первое, что он увидел, вновь сфокусировав взгляд, была зеленая когтистая рука, протянутая ему орком. Гном, недолго думая, воспользовался предложенной помощью и вскочил так легко, как будто только что вернулся не с каторжной работы, а с веселого пикника. Ему уже было наплевать и на клыки, и на когти, и на зеленую кожу, и на странные глаза - это был СВОЙ!

Орк опустился на подстилку в углу Гимли и жестом пригласил гнома последовать его примеру. Гном присел рядом. Все слова вылетели у него из головы - так много хотелось спросить, столько вопросов вертелось на языке, что собраться с мыслями не было никакой возможности…

"Эльф", который выглядел счастливым не меньше самого Гимли, осторожно приблизился и изящно сел прямо на каменный пол, не сводя сияющих глаз со странной парочки. Орк подарил "эльфу" ту самую неорочью улыбку, и негромко сказал что-то на мелодичном языке, который Гимли так и не понял. Юноша с готовностью вскочил и пересел на свободное место с другой стороны от гнома.

Чернобородый человек так и не заинтересовался происходящим в камере, а молча откинулся на свою подстилку и, кажется, заснул.

- Тебя как зовут, уважаемый гном? - серьезно спросил орк.

- Г-гимли. Сын Глоина, - слегка волнуясь, ответил гном.

- Я - Кирн, а это - Гаэрт, он лесной ролн, из Дариона, это самый глухой лес Лиэлдора, - махнул рукой в сторону "эльфа" орк. Услышав свое имя, юноша склонил голову. Гимли даже вздрогнул – все жесты «эльфа», грация, с которой он двигался, сдержанная мимика – до боли напоминали Леголаса… - … а тот тип в углу представляться отказался. Когда я сюда попал, он уже тогда ни на что не реагировал. – Кирн помолчал немного. – Когда я с ним вдвоем тут сидел, думал, у самого скоро башня съедет…

Гном, наконец, сформулировал главный вопрос, волнующий его больше всего.

- Это ведь не Средиземье? И уж, конечно, не Валинор?

Орк просто неприлично заржал.

- Валинор – это круто! – успокоившись, заметил он. – Нет, Гимли, ты все верно подметил – это даже не Средиземье. Эта страна называется Лиэлдор, и, если я хоть что-то понимаю, Лиэлдор находится не в Арде.

Гимли едва верил своим ушам. Нет, он догадывался, что его занесло куда-то значительно дальше Серебристой Гавани, но того, что так спокойно сообщил Кирн, он и предположить не мог.

- Я здесь уже с полгода, старожил, можно сказать, - продолжал орк, будто не заметив состояния гнома. – Правда, в этих пещерах я всего два месяца... – Кирн помрачнел. – Говорят, здесь дольше полугода не живут. Особенно те, кто родился на поверхности, как я. Вы, гномы, и местные подземные карлики, живете дольше. Но тоже не так долго, как могли бы. А вот сородичи Гаэрта мрут, как мухи. – Юноша лучезарно улыбнулся, услышав среди непонятных слов чужого языка свое имя. - Они же сродни нашим эльфам. Долго ли эльф протянет в таких подземельях на работе в рудниках...

Гимли на секунду испытал приступ панического страха. Леголас! Его-то тоже выбросило на этот берег кошмаров! Надо выбираться отсюда, и поскорее, надо спасать этого неугомонного принца, пока...

- Эй, уважаемый, с тобой все в порядке? – насторожился Кирн. Видимо, вся гамма чувств, испытываемых сейчас гномом, высветилась у него на лице. – Ты, главное, нервы побереги. Я понимаю, тяжело это понять, а принять еще тяжелее. Но выход-то из любой ситуации есть. Нас теперь двое, придумаем что-нибудь...

- Эльф... – чуть слышно прошептал Гимли. – Со мной был эльф...

- Опа! – искренне изумился орк. – С каких это пор гномы с эльфами вместе путешествуют, и так за них переживают? Я что-то многое упустил, пока прохлаждался в этих катакомбах!

Гаэрт, чувствуя состояние гнома, осторожно положил узкую ладонь на руку Гимли, и что-то пропел на своем языке. Орк серьезно сказал:

- Гаэрт говорит, что все печали уходят, когда рядом с тобой друзья. Он говорит, что если ты не отвергнешь его дружбу, он во всем будет помогать тебе.

Гном изумленно взглянул на «эльфа». Тот встретил его взгляд твердо, спокойно и очень дружелюбно.

- Ты ему понравился. Немногие так отчаянно сопротивляются вастам. Васты – наши тюремщики, - пояснил Кирн, заметив вопрос на лице гнома. – У ролнов свои счеты с вастами... Ролн – это такой, типа, эльф, только местный. Вот, Гаэрт, например. – Гаэрт снова склонил голову, как при знакомстве. – Они тоже живут в лесах, стреляют из луков, как боги... Поют... Ты слышишь, как он говорит?
Гимли был потрясен на этот раз интонациями орка. Вот ведь, живешь на свете, живешь, орков ненавидишь лютой ненавистью, и вдруг неожиданно самым близким тебе существом оказывается один из них - орк, способный дружески улыбаться, протягивать руку упавшему гному и восхищаться пением эльфов. Тут опять вспомнилось о Леголасе, и Гимли снова почувствовал потребность куда-то бежать, чего-то делать...

- Вот, блин, неугомонный! – Кирн положил тяжелую руку на плечо гнома, а Гаэрт безмолвно сжал его ладонь. – Ничего ты сейчас не сделаешь! Если твой эльф здесь, то его или забьют сразу, или он сюда, в пещеры, попадет, или, если ему повезет, он сможет скрыться в горах. Варианта всего три. В двух случаях ты ему не поможешь никак, а в третьем – вы тут встретитесь. Вот и вся наша философия на сегодняшний день. Ты, лучше, если есть вопросы – спрашивай, а то спать не сможешь. Я впервые смог заснуть нормально на третью ночь. Мне-то тут ничего на Всеобщем не разжевывали...

В ту ночь Гимли и Кирн практически не уснули, как орк и обещал. Вопросов было много, ответов еще больше.

…В Лиэлдоре правили маги. Почти половина жителей страны имели магические способности – кто-то более, кто-то менее сильные, - они называли себя «васты». Но были те, кто рождался без способностей к магии, и таких было достаточно много, чтобы настала необходимость задумываться о проблемах сосуществования фактически двух разных рас. Старая, как мир, история – раса, считающая себя исключительной, ко всем остальным относится, как к второсортным существам. Были среди вастов и те, кто не разделял эту точку зрения на мир. Их называли "нэрити" - маги, живущие в мире со всеми расами, но таких было очень мало, и они сами находились на положении полуизгоев. В Лиэлдоре, кроме вастов и нэрити, обитали и другие, "немагические" расы – ролны, гоблины, люди, подземные карлики… Все они жили на территории Лиэлдора с начала времен, когда васты еще даже не заявляли о своем существовании, но все они были теперь подавлены силовым превосходством магов. Всех недовольных, тех, кто начинал протестовать против подобного обращения, или, что случалось в последнее время нередко, активно сопротивляться - или убивали, или отправляли в рудники. Кроме адмантина, в горах Лиэлдора добывали золото, мрамор и алмазы, но адмантиновые рудники считались самыми гиблыми – отсюда никто не возвращался.

Краткий экскурс в историю Лиэлдора закончился на довольно пессимистичной ноте…

Гимли в течение нескольких минут переваривал полученную информацию. Выходило так, что положение его было довольно плачевное. А если подумать о судьбе Леголаса, то вообще становилось так паршиво, что хоть вой. За последнюю сотню лет Гимли пережил много приключений, прошел несколько войн, побывал в безвыходных ситуациях, но всегда рядом с ним были друзья, или он мог рассчитывать на их помощь. Сейчас же он был абсолютно одинок, и, к тому же, чувствовал ответственность за этого зеленолесского пижона, который, наверняка, вляпался еще крепче…

Словно отвечая на его мысли, ему на плечо легла сильная зеленая рука.

-Эй, Гимли, расслабься! – удивительно мягко произнес хрипловатый голос Кирна. - Мы с тобой, ты не один. Лично для меня твое появление пробуждает некоторые надежды, которые без тебя крепко спали...

Гном усмехнулся. Компания орка и хрупкого эльфа – это должно вселять надежду? Тут в голове его всплыл вопрос, который до сих пор заслоняли более важные насущные проблемы.

- А ты-то здесь как оказался?

Кирн неожиданно смутился.

- Дык… Так же, как и ты…

- Что, со знакомым эльфом в Валинор направлялся? – гном даже развеселился слегка.

- Почти… По дурости я тут… Оторвал бы сам себе башку, если б от этого толк был… - Кирн выглядел таким расстроенным, что Гимли даже посочувствовал. – Подрался я с тремя дивнюками. Ну, с эльфями. Им прическа моя не понравилась… - Орк задумчиво провел рукой по короткому ежику волос. – Тогда-то я наголо брился… Ну, сбежали они. Вернее, как я понимаю, они и ехали-то в Гавани, а я просто на свету не вовремя стоял, они от меня ушли, и дальше в Гавани ломанулись. А я пил тогда, вообще не просыхал. Ну, в голову и стукнуло – догоню и пообрываю ушки-то их дивные… И ведь догнал! Ты не поверишь, на корабль за ними пробрался! Дурак зеленый… А там, не успел развернуться – туман, огонь, башню сносит… - Кирн вздохнул. – Не помню, как выплыл, вылезаю на берег – ни корабля, ни эльфей, один песок. И скалы впереди. Я настырный, просто так подыхать не согласный, пошел по берегу, думал, живых найду. Нашел… - голос орка изменился, в нем послышалась такая ненависть, что Гимли вздрогнул. Гаэрт тоже встрепенулся – он задремал, убаюканный мерным течением незнакомой речи, и перемена интонации его встревожила.

- Всадники? – осторожно спросил гном задумавшегося орка.

- Не, пешие. Стражи… Васты – недоучки. Мгновенно перемещаются в пространстве, но сражаются руками, боевые заклинания им не под силу… Слава Морготу… Ну, много их оказалось. Одного завалишь – трое из воздуха взамен выскакивают. – Кирн опять вздохнул. – Не справился я…

Позже, когда Гаэрт освоил вестрон настолько, чтобы общаться с Гимли без переводчика, он поведал гному слухи, дошедшие до заключенных, о том, как Кирн голыми руками уложил с десяток Стражей мертвыми, и еще столько же покалечил так, что к работе они уже не вернулись. Говорил ролн об этом с благоговением - Кирн в рудниках был героем, которого уважали и боялись, и пленники, и тюремщики. Было, правда, похоже, что сам орк об этом не догадывался. Хотя, страх надсмотрщиков выражался вполне материально – толщина цепей, надеваемых на орка, приближалась к толщине руки ролна…
 

В рудники Кирн попал не сразу. Поскольку раса орков в этом мире отсутствовала, к персоне единственного ее представителя васты проявили живой интерес. Первое время он находился в наземной тюрьме для "особо опасных нарушителей порядка". Отношение к нему было вполне приемлемым, исключая цепи, которые уже тогда были не самыми легкими, на прогулках и необходимость изображать олифанта в зоопарке, поскольку без цепей его держали не просто в закрытой камере, а в клетке с толстенными прутьями, которые даже он погнуть не смог, хотя очень старался. Каждый васт считал своим долгом пощупать у орка мускулы и взглянуть на клыки во рту. Из интереса его даже начали обучать языку вастов, но долго Кирн всего этого не выдержал, и при первом же удобном случае сбежал. Некоторое время он скрывался в трущобах столицы, в которую его с побережья и привезли, сошелся с местными "нарушителями порядка", вместе с которыми его во время одной из облав и поймали снова. Поскольку сопротивлялся орк также яростно, как и во время схватки на побережье, а то и еще круче, потому что обратно в клетку ему очень уж не хотелось, то после захвата его, как абсолютно безнадежного, направили в рудники.
Сперва он находился в своей камере вдвоем с полубезумным бородачом, чуть позже к ним "подселили" Гаэрта. Юношу захватили, когда он прикрывал отход своих собратьев, во время облавы на ролнов в дарионских лесах Лиэлдора. Гаэрт успел так взбесить противников, что, когда у него кончились стрелы, и бой перешел в рукопашную, ему досталось несколько больше, чем орку в свое время, и в камеру его забросили в полубессознательном состоянии. Кирн выходил его, помогал на первых порах с работой, как мог, защищал от Стражей, и теперь ролн испытывал к орку чувства самые теплые, близкие к братским. Кирн тоже сильно привязался к Гаэрту, сам себе удивлялся - дивнюк ведь, пусть и не средиземский, но ведь до мозга костей дивнюк… Но, даже еще не признаваясь себе в этом, к юноше относился, как к младшему брату, которого надо опекать и защищать.
Вот в такую компанию попал Гимли. Для него самого было удивительно, как быстро он освоился. Благодаря Кирну и его познаниям языка и местных обычаев, проблем с надсмотрщиками у гнома почти не возникало, работа была привычная, разве что не в пример более изматывающая, да тоска по дому и беспокойство о судьбе Леголаса сильно высасывали силы и желание продолжать бороться за жизнь. И опять же - если бы не ролн и орк, гном не протянул бы долго с такой тяжестью на сердце…

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Гимли оказался в адмантиновых копях. Перемен не было никаких – все так же их поднимали после сна, все так же весь день с небольшим перерывом они долбили непробиваемые залежи адмантина, все также после работы они не могли сразу заснуть, разговаривая, рассказывая друг другу о себе.

Гимли узнал много нового и интересного, о чем никогда не задумывался дома - о жизни орков в Средиземье после окончания Войны Кольца. Выходило, что все они, победители в войне Кольца, в Средиземье вели себя ненамного лучше вастов, разве что в рудники никого не загоняли, потому что в их рудниках с удовольствием работали сами гномы. Гимли испытал что-то, похожее на чувство вины, хотя сам Кирн рассказывал о своих приключениях и отношениях с людьми, эльфами, хоббитами и гномами совершенно беззлобно, с юмором и даже с ностальгией. Наверное, именно эта уверенность орка, что такое положение дел - нормально, и вызывало чувство вины. За последнее время отношение самого Гимли к оркам переменилось приблизительно так же, как, в свое время, к эльфам. Только если эльфы вызывали теперь у него чувство уважения, близкое к восхищению, то орков он только-только начал принимать, как равных. Гном с удивлением обнаруживал, что понимает он их намного быстрее и лучше, чем эльфов. И, хотя восхищения орки у него, по-прежнему, не вызывали, но уважение в нем проснулось. Во многом этому способствовал сам Кирн. Он был не хуже Леголаса, как друг, и поддержка, которую отчаявшийся было гном нашел у этого грубоватого орка, была просто неоценима. Если бы не Кирн, Гимли или сделал бы какую-нибудь глупость по отношению к Стражам, за что его тут же убили бы, или давно бы сдался, наверное, и превратился бы в подобие их бородатого соседа по камере, равнодушного ко всему.

Если общество орка поддерживало в гноме интерес к жизни и надежду, то нехватку общения с прекрасным с успехом восполнял Гаэрт. Ролн удивительно быстро схватывал новый для него Всеобщий язык, который он решил освоить, чтобы понимать разговоры друзей. Гимли, к сожалению, обучался языку Лиэлдора крайне медленно. Зато Гаэрт, по словам Кирна, усвоил за пару недель то, чему его самого учили несколько месяцев. Впрочем, ролны, как и эльфы, обладали удивительной восприимчивостью к новым знаниям, и теперь Гаэрт много и красиво, пробуждая в душе гнома тоску по песням Линдира в Зеленолесье, рассказывал о жизни ролнов в лесах Лиэлдора.

Гимли тоже было, что рассказать. Для Гаэрта все было интересно, так же, как и гном интересовался рассказами о Лиэлдоре. А Кирн в свое время много слышал о Войне Кольца от деда, который, возможно, даже встречался с Гимли во время решающей битвы на Пеленнорской равнине. Орку очень хотелось узнать всю историю Кольца, из-за которого та война началась и закончилась, из уст одного из Хранителей. Но, кроме интересных жизненных историй, всех троих волновал один общий вопрос, который рано или поздно должен был быть высказан и обдуман вслух…

Однажды, после работы, когда за Стражниками захлопнулась дверь, а бородач в углу затих на своей подстилке, Кирн подозвал к себе Гимли и Гаэрта. Сам он лежал, закинув руки за голову, а гнома и ролна пригласил присесть рядом. Они посидели молча некоторое время, ожидая, когда орк соизволит начать разговор.

- А скажи мне, уважаемый гном, говорят, вы, подземные жители, из любой пещеры выход найдете? – наконец, нарушил тишину Кирн, с совершенно невинным видом глядя в потолок.

- Говорят, варгов доят, - задумчиво ответствовал Гимли. Орк развеселился, а Гаэрт, уже довольно прилично понимающий вестрон, нахмурился. Если варгов он уже представлял по рассказам, то дойка у него ни с чем не ассоциировалась. Гимли подождал, пока Кирн с удовольствием и в красках расшифрует ролну этот процесс, и уже серьезно сказал:

- Думаю, смогу. Эти шахты, конечно, не наши, не средиземские, но общие законы везде работают.

Орк одобрительно кивнул.

- Я знал, что мы поймем друг друга. Я над этим много думал. Ты помнишь, где мы находимся?

- Рудники… - осторожно предположил гном.

- Умный - страсть, – довольно прокомментировал орк. - А помнишь, что мы тут добываем?

- Адмантин… - Гимли, кажется, начал понимать, к чему ведет Кирн.

- Васты здесь слабее обычной Стражи. Без заклинаний они дерутся плохо, руки у них хилые, а магия здесь не работает. Честно говоря, я не понимаю, почему эти уроды не поставят тут хорошо обученных воинов-людей. Маги хороши только со своей магией… Не доверяют никому, за что и поплатятся, - самодовольно усмехнулся орк. - Их, конечно, много, но здесь они всего лишь люди. Я смог бы справиться с теми, кто будет на пути стоять, но потом все равно придется убегать. А куда? В этих катакомбах только с гномом или подземным местным карликом и можно выбраться. Только местные карлики меня не понимают, у них свой язык, и его учить мне уже не под силу. Один-то еле осилил… - Кирн смущенно улыбнулся. – А тут такой подарок – свой, родной средиземский, гном.

Гимли задумался. Заманчиво, красиво, хотя и не верится, что это возможно. Но, с другой стороны, чем пропадать тут, лучше уж погибнуть, пытаясь спастись…

- Согласен. Не думаю, что у нас на пути будет стоять больше двадцати Стражей, Площадь немаленькая, а арбалеты и луки они тут не используют. Пока добегут, пока …

- А почему именно двадцать? - заинтересовался орк.

- Ну, не ты ли на побережье уложил десяток одной рукой, а другой еще десяток покалечил?

Кирн был просто поражен.

- Это откуда такие числа?

- Ну, как… Слухи бродят по пещерам, - гном посмотрел на Гаэрта, тот с совершенно отстраненным видом изучал потолок камеры. Понятно…

- Да ладно! - Кирн даже смутился. - Всего-то… Счас! - Орк нахмурился и начал осторожно загибать пальцы. - Один в самом начале, первый полез, я ему еще руку сломал, меч отбирал… Потом еще парочка сразу на меч напоролась…Ну, сколько я там кулаком замочил, которые сзади лезли… Человека три, может, четыре…

- Эй, может, не стоит? - поинтересовался Гимли. - Может, тремя Стражами больше, тремя меньше - не страшно?

- Не, это прынц… пинц… принципиально, вот! - с трудом выговорил Кирн и снова поднял ладонь с загнутыми пальцами. - Так… еще пятеро… двое слева…

Гаэрт страдальчески поморщился.

- Зря ты об этом начал, я эти подсчеты четвертый раз слушаю, - сообщил он Гимли.

- Предупреждать надо было, - тихо ответил гном.

- О! - воскликнул, между тем, орк. - Восемь убитых, по моим наблюдениям, и шестеро раненых. И то, двоих из них я потом все равно в охране видел…

- Ладно, предположим, мы выбрались. Куда потом? – Гимли еще не расстался с надеждой найти Леголаса и вернуться в Арду.

Кирн сел, задумчиво ероша отросший ежик волос.

- Потом… «Потом» - надо думать. Обратно в Лиэлдор – значит, рано или поздно снова попасться. Боюсь, еще один раз ни ты, ни я не переживем.

- Надо идти в горы, - неожиданно включился Гаэрт. – Там есть тропы, которые выведут нас за пределы Лиэлдора…

- Ты с нами? – уточнил Гимли. Он знал, что Кирн не оставил бы здесь юношу, но хотелось услышать подтверждение от самого ролна.

- Я не могу оставаться здесь. Еще немного, и или я сам умру, или меня убьют, потому что я не смогу работать, - спокойно ответил Гаэрт. – А мне тоже хочется вернуться домой, Гимли, и совсем не хочется сгнить здесь. Уж лучше погибнуть на свободе...

- Да уж… если погибать, то хоть на солнышке, а не в этих кандалах, в чужом руднике, - согласился гном.

- Вот и отлично. – Кирн лег обратно. – Значит, так. Я обеспечиваю сам побег, Гимли – наш проводник по пещерам, а ты, Гаэрт, как местный, подумай, куда деваться после выхода на поверхность. А сейчас давайте спать, а то мы все не доживем до того времени, когда можно будет бежать…
 

Продолжение

Вернуться на главную